1 декабря: «Ворона ходит по дороге – к теплу»

1 декабря — Платон и Роман

«Платон и Роман зиму кажут». «Каков Платон и Роман, такова и зима. Коли день будет тёплый, то и зима такова». «Гляди зиму с Платона и Романа, чтоб похвалить её на Масленицу». Это – на перспективу. А вот приметы ближнего дня: «Месяц в кругу – к морозу». «Ворона ходит по дороге – к теплу».

У древних римлян декабрь был десятым месяцем и назывался децембер (от латинского слова децем – десять). Древнерусское же название этого месяца – студень (Это не тот, что холодец, а тот, что студит). Было и другое прозвище – хмурень (всё чаще и чаще хмурится небушко). «Декабрь глаз снегами тешит да ухо морозом рвёт». А самые любые хлеборобскому сердцу поговорки вот какие: «Снег на полях – зерно в закромах» и «Снег глубок – и хлеб хорош».

«Декабрь гвоздит, декабрь приколачивает. Декабрь год кончает, зиму начинает». В декабре морозы крепчают, пик их приходится на праздники, почему они и называются введенскими, никольскими, спиридоньевскими.

Поговорки декабрьские. «Декабрь – шапка зимы». «В декабре солнце светит, да не греет». Увы… «В декабре мороз нарастает, зато день прибывает». Оптимисты же были всё-таки наши предки! Умели радоваться жизни, даже проблескам светлого и милого для сердца многострадального русича… Но ни в коем случае расслабляться народный месяцеслов не велит: «Декабрь глаз снегами тешит, да морозом, как скобелем, тешет». А эта вот поговорка – бытийно-хозяйственная: «Декабрь спросит, что лето припасло».

Приметы декабрьские: «Если в декабре большой иней, бугры снега, глубоко промёрзшая земля, то это к урожаю». «Декабрь снежный и морозный обещает урожайную жатву».

4 декабря – Введение

«Введенье пришло – зиму привело». «На Введенье толстое леденье».

5 декабря – Прокоп

Прокоп, ну это тот самый, про которого моими стародавними земляками вот так вот не шибко-то «политкорректно» молвилось:

Ох, мать его в лоб –
На дворе опять Прокоп.
Неча семечки щелкать –
Пошли вешки расставлять!

Застал я ещё это сельское «мероприятие», не такое, конечно, «широкомасштабное», как в старину. В нем в моё-то время участвовала, как правило, только детвора. Под приглядом бабушек мы обозначали колышками будущие дорожки и тропинки. А в старину, сказывали, это уже не какое-то там местного значения мероприятишко было, а «миропредприятие», то бишь мирское, общесельское. Кольями обозначали все дороги – и улочно-проулочные (каждые сто саженей между домами с огородами проулок!), и к амбарам, на гумно, к пожарке и, конечно же, к церкви. Выходили на улицы, почитай, всем селом, но вкалывать-то, конечно, молодежи приходилось. Земля-то об эту пору всё равно что каменная становилась – колышек-вешку без лома в неё не водрузишь. А тут ещё молодые бабёнки-солдатки да красны девицы подначивают: «Ванька, Ванька, строже вешки-то ставь! А то они, как в тот раз, будто пьяные на Михайлов день, на улице-то валяться будут!» Ну не стервы ли?! Всего-то одна вешечка «в тот раз-то» в позапрошлом-позапрошлом году свалилась, а помнить-злословить будут целый век!

И вот, как идти ужинать, улицы как бы преобразились. Вдоль дорог вешки-колышки, будто перед началом парада сигнальные на одну дистанцию друг от друга, выстроились. А через день (тоже под вечер) и сам «парад» начинался! Екатерина-санница к селянам припожаловала («Прокоп дорожку прокопает, а Екатерина укатает»).

7 декабря – Екатерина-санница

«Екатерининские гулянья; первое катанье на санях» (Даль).

Нет-нет да и вспомнят, бывало, наши бабушки, воскресным днём сидючи после обеденки, дни своей младости и, в частности, екатерининские катания. Как их, молодых да красивых, в белых шубёночках, в цветастых полушалках катали в первый раз после свадьбы мужья, весёлые да хвастливые: вон-де какая в санях-то со мной сударушка-барыня сидит, вся от счастья светится!

А лет шестнадцать-семнадцать спустя у мужиков новая радость: дочерей по екатерининскому первопутку катать да перед добрыми людьми их пригожестью выхваляться-выставляться.

Допоздна затягивались екатерининские катания-то. Около каждого дома стояла толпа болельщиков и просто зевак. Колокольчики-то как звенели – не только в Сосновом Солонце, а и в Осиновке якобы слыхать было (ну это похвальба, конечно: любили мои земляки тогдашние ради красы-басы слегка прилыгнуть-то!)… По несколько раз выходили «первухи»-«старшухи» — домохозяюшки зазывать своих домочадцев на ужин, стращая их: «Щи-то остынут – холодные буздать придётся!» Охо-хо-хо! Так и выставит она их из печи раньше времени, а то сама молодая не была!

На Екатеринин день, а ещё и на Андрея Первозванного (13 декабря), как сообщает в своём Месяцеслове Владимир свет-Иванович Даль, «гадают», а на Ненилу и Параскеву «молятся о женихах». Гадают и молятся!

От себя замечу: ни к чему доброму эти гадания, а особенно ворожба, не приводят. Семейная жизнь с привороженным, а не с суженым в конце концов превращается в ад. И примеров тому и в прошлом, и в настоящем несть числа.

Анатолий Солонецкий,
Газета «Ставрополь-на-Волге»

Источник