22 марта – Сороки: Пекут булочки в форме жаворонков

22 марта – Сороки

Вообще-то у этого слова ударение на первом слоге (сорок мучеников севастийских), но мы, сельская детвора, «валили» по-простому: сорОки.

«На сорок мучеников сорок птиц прилетают. Сорок пичуг на Русь пробирается».

Вот что у Владимира свет-Ивановича в его Месяцеслове про Сороки сказано по русско-народным присловьям и приметам:

«На сорок мучеников день с ночью меряется, равняется».

«Вторая встреча весны. Зима кончается, весна начинается».

Приметы и присловья:

«Увидал скворца – знать, весна у крыльца».

«Грач на проталину, скворец – на прогалину».

До чего же изобретательна и проказлива эта птаха – скворец! Помню, как соседку бабушку Устинью «разыграл». У них с дочкой кошка куда-то запропастилась. И вот бабушка Устя в заботушке пребывает: «кыс» да «кыс» – заблудшую кошечку призывает. Обрадовалась старая: отозвалась гулена: «мяу, мяу». Да это надо же куда забралась-то – на самый конек избы! И слезать не собирается. А как разглядела сослепу-то – там скворушка-насмешник над ней изгаляется! Ну как есть смеется-потешается над старухой.

Ну а наиглавнейшая из ранневесенних пичуг, конечно же, жаворонок! Вот его-то наши бабани и матушки чествовали. Из пресного теста пекли «жаворонков».

С этого дня бабаня моя, покойная Матрена Емельяновна, начинала отсчет утренников – утренних заморозков. Неграмотная, она крестиками на деревянной стене их учет вела.

Как сорок минуло, вслед за ней соседки всего нашего околотка огурцы и помидоры высаживали: ша, баста морозцам! Можно рассаду в грунт. На моей памяти бабаня ни разу не ошиблась в своих расчетах. А ныне погодка-то, что гульливая девка: не знай, что ждать от нее. Тут бы, пожалуй, «пророчица» татаня моя в просак попасть могла…

23 марта – родительская суббота, памятование предков

Воля ваша, но что-то иной раз претят мне уж шибко казистые до роскошества надгробья. Мнится мне, не столько это любовь к покойнику – самая настоящая показуха здесь выпирает. И нередко так получается: надгробье-то роскошное, а вот помолиться об усопшем, в Божьем храме свечечку в поминание о нем поставить недосуг.

25 марта – «Феофан – проломи наст»

«Пришел Феофан – шубу в сундук, из сундука – кафтан». Идет вторая декада весны (по старому стилю). Хоть и Великий пост, а почему бы, сняв полушубок-то, в кафтан не обрядиться? Ну и бабенки не оставались в стороне: «Пришел Феофан – надела баба в церковь сарафан». Оно, конечно, холодновато еще на дворе, ну да ведь «форс» мороза не боится.

«На Феофана туман – урожай на овес».

Покойница матушка вспоминала, как ее тятенька, а мой деденька Никифор Яковлевич, бывало, несказанно радовался, возвратившись по вечеру с поля: «Эх, какие, мать, овсы нынче уродились – любо-дорого поглядеть». На что его благоверная (моя бабаня Матрена Емельяновна), бывало, ворчливо (показно, конечно: и в те поры сельские бабенки-то те еще лицедейки-то были!) отзывалась: «Вам бы, мужикам, все овсы да овсы! А про пшеничку-то что смолчал? А блинцы да пироги мастаки уплетать!»

Чтоб теперешним молодым мужикам дедова «овсяная заботушка» понятна была, я на современный лад речь поведу: овес тогда для мужика был – это вот как теперь для вас бензин. Иной из вас месяцами, а то и годами в хлебном отделе магазина не бывает, и сколько он, хлебушко, стоить «изволит», смутно-смутно себе представляет. А вот про бензин его в ночь-полночь спроси – копейка в копейку скажет.

Вот уж воистину: у каждого времени свои песни…

Анатолий Солонецкий, газета «Ставрополь-на-Волге»

Источник