7 июля – Иван Купала

6 июля – Аграфена-купальница

Очень радостный день это был в старину: начало купания в реках, на озерах и прудах. То-то прельстительно было моим землякам (и землячкам) после трудового дня, пролив не семь, а все семнадцать потов на сенокосной страде, окунуться в теперь уже теплую водицу и смыть с себя пыль и соль! Этот день был как бы кануном языческого празднества Купалы (попы, приладив к нему самое распространенное на Руси имечко, сделали этот праздник и православно-христианским). Начинали его с того, что (второй раз в году, первый – это в Чистый понедельник) все по возможности ходили в баню. Любили париться молодыми березовыми вениками с вкраплениями целебных трав (духмянных-духмянных, как, например, душица и шалфей), не для того, чтоб ароматами наслаждаться, а крепления здоровья для. При этом особое внимание уделяли больным и старым, которых нередко на руках приносили в баню-то. Здесь их парили и натирали травами. Не пример ли то нынешним детям и внукам?

С Аграфены начинали собирать целебные травы (не коренья: они еще силу в себе не набрали. Их станем выкапывать после Корнилия – осенью).

7 июля – Иван Купала

Один из самых красивых и радостных праздников на Руси (увы, и по сю пору еще полуязыческой). Это было как бы крещение водой и огнем.

Истукан этого языческого божества стоял в Киеве на самом видном месте. Нашим предкам-славянам он виделся веселым и прекрасным юношей, одетым в легкую одежду и держащим в руках цветы и полевые плоды, а на голове венок из цветов купальниц. Это был бог лета, полевых плодов и летних цветов. Он был третьим после Перуна и вторым после Велеса. Оно и понятно: поначалу-то наши предки были охотниками и скотоводами. И только потом уже за полеводство-то принялись. И чествовали его перед началом жатвы. И чествовали знатно. На полях возжигали большие костры, обычно на опушках, как, например, в Аскулах. Добры молодцы и красны девицы, цветами увенчанные и ими же препоясанные, водили хороводы с плясками около огня, радостно распевая иванокупальские хвалебные песни. А под конец, взявшись за руки, прыгали через костры, и у какой пары это знатно получалось, добрые люди примечали: после Покрова быть новому брачному союзу.

Но не только женихи да невесты – и ребятня от них не отставала. Ох, и завлекательное это дело – в высоком прыжке «окрестить» себя пламенем костра. Только бы вот штанцы не опалить!

8 июля – Петр и Феврония

Исцеленный от болезней простолюдинкой Февронией, муромский князь Петр пообещал жениться на ней. Это пришлось не по нраву его окружению. Но князь сдержал свое слово, за что и был лишен княжения (вот оно социальное неравенство, просуществовавшее на Руси аж до 17-го года, до Великого Октября). На долю возлюбленных выпало немало бед и горестей, но они стойко переносили их и прожили долгую и счастливую жизнь.

9 июля – Тихвинская

Теперь самая пора не только лечебные травы собирать, но и веники березовые вязать. У нас ведь как обычно: наломал березовых веток, связал их – вот тебе и веник. А вот мой двоюродный дед Яков Михайлович Костин – он прямо-таки священнодействовал, банные веники-то сотворяя. Нет, не от прадеда моего Михаила Костина он эту науку познал – с фронта Первой мировой в родное село привез, от бывалых да искусных людей в землянках в разговорах между боями там научаясь.

Ну как он веники связывал, веточку к веточке прилаживая (отнюдь не всякая у него в дело шла, только еще с дерева избранная) – это долго расписывать. А хранил их он так. Мы ведь как? Связали парой и на подволоке на перекладинку повесили. Представляете, как они в этом разе изветриваются? А вот дед мой по первости складывал их суслоном (суслоном – не влежачку!) для первичной просушки и только потом – на две жердочки на подволоке-то. Они в таком разе у него аромат сохраняли. Паришься, бывало, таким – будто только что связан был веничек-то, будто только что с березы изъят.

В июле замолкает соловей. Праздник жизни закончился и для этого, прости Господи, шалопая. Приспело деток выкармливать. Да что там соловей-песнопевец – к Петровкам даже беззаботная ветреница кукушка примолкает…

Вот что еще молодым землякам своим из месяцеслова поведаю: к Петрову дню заканчивали взмет озимого клина. Ну как тут июль страдником не наречь (страда от слова страдать)? Тут тебе и сенокос, и взмет зяби, и начало жнитва. Чуть ли не как приказ звучало хлеборобу наставление из месяцеслова: «До Петрова дня вспахать, до Ильина (2 августа) заборонить, до Спаса (28 августа) посеять». И что было делать бедному селянину в первые две декады июля – сено-уборкой заниматься (не накосишь сенца – порешай скотинку и сам зубы на полку клади) или поле пахать? А в третьей декаде июля и первой пятидневке августа рожь сеять (иначе без будущего урожая оставайся) или уже созревший хлебушко спешно-спешно убирать (не дай бог проливные дожди зарядят – пропала нива)? Опять же, прошения какие ко Господу воссылать? Убирать хлебушко при дожде – это все равно что ребеночка сутками в мокрых пеленочках держать, а озимям без дождя – это высеянному зерну в сухмени лежать, как того же ребеночка на раскаленной каменке держать. Вот и угоди на нас Господь Бог!

Трава об эту пору в самом соку. А посему (повторюсь, напоминания моим землякам) с Аграфены начинался сбор лечебно-целебных растений. С этого же дня начинали заготавливать веники на зиму (пока они духмяность листьев своих не утратили, к осени листья-то жескнут и на манер полиэтиленовых делаются). Специально ходить за ними в лес в страдную пору недосуг было. Делали так: идут домой с покоса – вязанку наломали.

12 июля – Петровки

На этот день такая вот грустная поговорка была: «Петр и Павел час убавил, а Илья пророк (2 августа) два уволок». И еще: «Петр и Павел жару прибавили». Лето в самом разгаре. Увы, мелеют пруды и озера и начинают опадать первые желтые листочки с деревьев. «Пришли Петровки – упало по листу, пришел Илья – опали два».

Выкосив все окрестные сеноугодья и разговевшись после петровского поста, наши земляки до коллективизации всем селом, а в наше время всем колхозом выезжали в заволжские луга. Ставили там шалаши и обустраивались на две-три недели. То-то веселое время было для молодежи, вспоминали мои родители! Хороводы и игрища, пока в шалаши не загонят. А с восходом сразу же, не позавтракав даже, мужики и взрослые парни брались за косы. И при единоличестве, а тем более при колхозе, косили не в одиночку – артельно. И тут уже не посачкуешь: косцы идут друг за другом цепью (как стрелковый взвод в наступлении уступом влево), чуть зазевался – сзади окрик: «Не спи, а то пятки подрежу!».

Но зато как сладок был послеобеденный сон – в самый-самый солнцепек! Для косарей. А красны девицы брались за грабли вчера скошенное сенцо в копешки собирать. А потом, ну это уже мужицкая работа, стога принимались метать. И все это спешно-спешно, а ну как дождь приударит – пропадет сенцо-то.

Анатолий Солонецкий, газета «Ставрополь-на-Волге»

Источник