Что будет после 2018 года

«Вы заметили, что погода стала непредсказуемой? Раньше перед поездкой в командировку смотрел прогноз на три дня и на неделю. Примерно мог определиться в одежде. Последние пару лет все время прогноз неверный. То мерзну, то жарко», – автор очередной серии рубрики «Послезавтра», ректор Тольяттинского госуниверситета Михаил Криштал отмечает, что стабильности больше нет.

Примерно то же самое, что с погодой, происходит в экономике и политике. Я почти уверен, что давать прогнозы на тему «что будет после 2018 года» – все равно что давать прогноз о погоде на «через две недели», притом, что совершенно непонятно, что будет завтра, а тем более через три дня.

Кто-нибудь из простых смертных мог предсказать очередной поворот отношений России с Турцией? А несбывшиеся прогнозы относительно потепления отношений России с США с избранием Трампа в президенты? А затянувшийся конфликт в Донбасе? В самом его начале казалось, что это не очень надолго, и все закончится так же, как с Крымом. Да вот и с Крымом, кстати. Кто-нибудь мог предсказать все то, что произошло? Что случится то, что случилось, и снова будет «Крым наш»? Хотя, в моем понимании, он всегда был наш, просто его глупо потеряли в советские времена. Можно многое еще перечислять.

Например, уход Николая Ивановича с поста губернатора пророчили почти ежемесячно последние года два все, кому не лень, причем со ссылкой на «кремлевские источники». Но при этом его уход все равно стал неожиданным, потому что очередное пророчество показалось именно «очередным». И сказать, что оно было верным, язык не поворачивается. Потому что если каждый день предсказывать, что пойдет снег, то в конце концов он пойдет. Только вот авторитета источнику прогноза такое «верное попадание в цель» не прибавит.

Цены на нефть, биткоины, «Матильда» с Поклонской и выборы в Российскую академию наук… Что еще нужно вспомнить, чтобы доказать, что мы живем в эпоху глобальной турбулентности и непредсказуемости?

А вот тренды понятны. Например, раньше смена технологического уклада происходила раз в тысячелетие. А теперь технологические революции, меняющие нашу жизнь, случаются каждые десять лет. Только на моей памяти повсеместно вошли в жизнь персональные компьютеры, интернет и сотовая связь. Теперь еще дополненная реальность и интернет вещей. Иногда хочется кричать: «Когда это закончится? Мы не успеваем осваивать гаджеты!».

К сожалению, это не закончится. «К сожалению», потому что человеческая психика и система образования к такой частоте смены технологий не готовы. Потому что это разрушает авторитет родителей и учителей, которым приходится мириться с тем, что они знают меньше своих детей и учеников. Раньше выучился один раз, и всю жизнь можно преподавать. А теперь, чтобы не отстать от своих учеников, надо самому постоянно учиться.

Но и к счастью, это не закончится. «К счастью» – потому что появляются возможности для самореализации, которых не было раньше. Больше возможностей творить, создавать новое и зарабатывать. Да просто потому что жить становится интереснее. Но тяжелее. И надо как-то к этому адаптироваться.

Кто-то пророчит новую эпоху застоя в России. Ну какой теперь может быть застой? Не понимаю. Может, у кого-то где-то застой, у меня точно нет. Я чувствую ускорение в жизни. И когда уже кажется, что быстрее нельзя, оказывается, что можно. Хорошо бы застой. Но теперь постоянными могут быть только изменения. С этим нужно научиться жить. Или уйти далеко в леса, выкинуть банковские карточки, смартфоны и начать вести натуральное хозяйство.

Если вас еще интересует, что будет после 2018 года, я отвечу почти точно. Будет еще интереснее и еще менее предсказуемо. К 2020–2025 годам можно прогнозировать широкое внедрение в повседневную жизнь дополненной реальности, интернета вещей, мобильной интернет-медицины, прорывы в искусственном интеллекте, начало радикальных изменений в транспорте и связанной с этим инфраструктуре.

А сейчас я дам самый главный прогноз, который недавно пришел мне в голову. Мы хорошо делаем штучные изделия, каждое из которых требует творческих усилий. Будь то ракеты или театральные постановки. А вот когда нужна постоянная, четкая рутинная работа, нам становится скучно. Поэтому массово-серийное производство в России получается, только когда мы вводим военную дисциплину. Мы хорошо работаем в экстремальных условиях. Нам они решительно необходимы для массового производства.

Скоро критическая масса людей в одиночку или очень малыми коллективами, делающих новые продукты широкого потребления, станет такой, что экономика индустриальная трансформируется в экономику знаний и впечатлений. Конечно, это прежде всего касается интернет-технологий и всего, что связано с информационными технологиями. Они открыли нам эру кастомизации производства, его ориентации на конечного пользователя. Помните Генри Форда с его «Автомобиль может быть любого цвета, если этот цвет – черный»? Миллионы одинаковых фордов!

Теперь все по-другому. Скоро можно будет заказать себе такой автомобиль, какого нет ни у кого, и это не будет дороже, чем сейчас стоит обычная серийная комплектация. Потому что это будет не тюнинг, а часть основной производственной цепочки. Между прочим, тоже информационные технологии.

Такая «индивидуализация» производства, резкое увеличение творческой составляющей нам больше по душе, чем конвейер. Именно поэтому мы плохо серийно выпускаем компьютерные детали, но хорошо делаем программные продукты. Это более индивидуально. Экономика знаний ложится на российскую ментальность лучше, чем индустриальная экономика. Поэтому у нас появился новый шанс вырваться вперед. Если, конечно, очередной раз сами себе не помешаем.

Оригинал статьи опубликован деловой газете «Понедельник» Тольятти

Свидетельство о регистрации СМИ ПИ № ТУ 63 – 00311 от 11.02.2011

Источник