История о том, как меня обвинили в краже крупной суммы денег

Кризис прошелся по всему Тольятти. Сокращение на работе, снижение зарплат, увеличение цен и коммуналки толкают на поиски дополнительного дохода.

Получив от редактора задание узнать, в каких областях можно получить дополнительный доход без отрыва от основного места работы, я ринулась на специализированный сайты. Искать пришлось несколько дней. В основном требовались услуги уборщиц, дворников, расклейщиков рекламы, почтальонов. Выяснилось, что предложения вроде «неполный день» – сплошная фикция. Это либо график 2 через 2, что мне не подходило категорично, либо 4 часа утром и 4 – вечером: ничего себе неполный рабочий!

И тут на популярном сайте интернет-объявлений я наткнулась на отличное предложение. Требовалась помощница по хозяйству в коттедж Федоровки. Созвонилась с хозяином, условия меня устроили: два раза в неделю, понедельник – неполная смена, пятница – 6 часов уборки. Оплата полной смены – 1 000 рублей. Договорились встретиться утром в понедельник.

Сразу оговорюсь, что такой опыт у меня есть: старшая сестра в Сочи работает в клининговой службе, и когда я приехала к ней в гости, навязалась в помощницы. Мы коттедж убирали, и все секреты уборки в доме (а именно: с чего начинать; какие химические средства использовать; где пылесосить, а где мыть) я получила от профессионала.

И, конечно, я созвонилась с сестрой: мучил один вопрос – безопасность.

– Света, а вдруг что-нибудь пропадет и он меня в этом обвинит? – спросила я.

– У меня таких проблем не возникало, – ответила она. – Задай ему этот вопрос, сразу проясни всё, что беспокоит.

И вот что мне помешало воспользоваться ее советом, я до сих пор не пойму. Как-то стало неудобно задавать такие вопросы человеку, пустившему меня в свой дом. Привыкла людям верить, и как потом оказалось – напрасно.

В понедельник, без четверти восемь я уже была на остановке в Федоровке. Олег забрал меня на машине и отвез в свой дом. Показав комнаты и объяснив задание на смену, он уехал. Еще сказал, что не любит находиться в доме, когда убирают, а для контроля в каждой комнате и коридорах стоят видеокамеры.

Трехэтажный дом из белого кирпича смотрелся очень ярко на фоне леса. Богатая обстановка, выполненная со вкусом отделка комнат, ковры из шкур животных, натуральное дерево, кожаная мебель и много дорогих сувениров, привезенных из разных стран – всё говорило о хороших доходах владельца. А когда я увидела, с каким мастерством он ухаживает за многочисленной рассадой, доверие к нему у меня возросло.

В доме оказалось достаточно чисто, животных и маленьких детей не было. Не скажу, что убирать было трудно: один раз сделав генеральную уборку, потом просто поддерживала порядок. Но я всё же офисный работник, и шесть часов физической нагрузки давали о себе знать. В конце смены болели руки: то тряпкой машешь, то пылесосом и шваброй орудуешь. И ныла спина: всё приходилось делать вполнаклона. Зря бросила занятия восточными танцами, физическая нагрузка должна быть равномерной. Но за каждую смену мне платили, и это приносило удовлетворение от работы. Олег всегда оставлял деньги в коридоре, я их забирала после уборки.

Задание шефа было выполнено, информация получена, и у меня тоже появился небольшой, но всё же дополнительный доход.

И тут рвануло! Во вторник утром раздался телефонный звонок от Олега:

– Лена, у меня пропали телефон и деньги. Мы сейчас со специалистом просматриваем видеокамеры, и там четко видно, как ты засовываешь телефон в карман брюк, потом берешь со стола конверт, достаешь из него купюры, пересчитываешь их и кладешь в свой карман.

Я просто оцепенела! Телефон действительно всегда лежал на столике у кровати и, судя по всему, стоил не одну тысячу рублей.

– О какой сумме идет речь? – единственное, что я смогла выдавить из себя.

– 270 000 рублей! – ответил спокойным тоном Олег.

Сознание мое не выдержало, и я молча отключила телефон.

Как такое могло произойти со мной? Я без спроса даже конфетку не возьму! Сердце сжалось от обиды, страха и унижения. Но выброс адреналина встряхнул мозг, и я набрала телефон нашего адвоката Рогова.

– Владимир Борисович, меня обвиняют в хищении крупной суммы и дорогого телефона. Я не знаю, что делать…

– Елена, нужно очень срочно, повторяю, очень срочно ехать в отдел полиции и писать заявление о том, что тебя оклеветали. Причем правда на стороне того, кто первым подаст заявление.

Так я и поступила: как можно быстрее собралась и поехала в полицию. Но Олег всё же меня опередил: на «Лексусе» и по прямой дороге у него получилось быстрее. Я же добиралась на маршрутке.

Зашла в здание, и на входе мне устроили жесткий обыск, всю сумку просмотрели, карманы вывернули, и только потом пустили к окошку дежурной части, там выдали бланк и сказали: пишите вашу претензию.

Написала в произвольной форме, очень хотелось высказать всё, что думаю, но бланк был небольшой, поэтому писать пришлось по существу. Заявление у меня приняли и… попросили дождаться следователя.

– А я не могу уйти? Ведь всё же написано, да и на работу надо! – недоумевала я.

– Ждите, с вами будет беседовать следователь, – ответили в дежурной части.

А дальше всё пошло, как в страшном сне! Обвинения посыпались сразу, как только следователь за мной спустился со второго этажа.

– Зачем вы взяли эти деньги? Я на записи с камеры видел, как вы воруете, – спросил меня он, пока мы поднимались по лестнице в его кабинет.

– Почему вы так уверены, что это я? Покажите мне эти записи! – чуть не закричала я.

– Где вы деньги держите? – не унимался он. – Дома? Лучше отдайте добровольно!

Мы дошли до его кабинета, и мне предложили подождать в конце темного коридора. Три совершенно разломанных стула сами держались за стену в надежде не развалиться окончательно, на них смотреть было страшно, не то что сидеть.

Нужно было предупредить редактора, и я достала телефон.

– Сергей Анатольевич, похоже, на работу я не попадаю…

Прошло 10 минут, в голове вихрем проносились мысли, одна страшнее другой. Не выдержав их атаки, опять набрала телефон Владимира Борисовича:

– Меня обвиняют в краже! Я не знаю даже, как себя вести! Что говорить, как поступать?

– Елена, ты мудрая женщина, себя в обиду не дашь, – ответил он.

В таких ситуациях даже простой совет может вернуть душевное равновесие. Я успокоилась и взяла себя в руки.

Но тут из кабинета вышел следователь и потребовал сдать сотовый в камеру хранения.

– В этом здании не положено пользоваться и держать у себя телефон! – гневно сказал он. – Отдайте!

– Нет! Он мне нужен, я астматик, ингалятор в спешке дома оставила! – попыталась сохранить право на общение с внешним миром я. – Почему Олег не сдал телефон? Пока он в вашем кабинете сидел, четыре раза мне позвонил. Что за дискриминация?!

Но сила и власть были на его стороне, пришлось подчиниться. Телефон сдала в камеру хранения на первом этаже.

Минут через двадцать из кабинета вышел веселый Олег.

– Ну что, сама деньги отдашь или полиграф поедешь проходить? – подошел он ко мне.

– Ты таким способом зарабатываешь? – огрызнулась я. – Отойди от меня, я не хочу с тобой разговаривать!

Вышел следователь и пригласил в кабинет меня. Мы долго разговаривали, он записал мою версию происходящего, составил протокол и, опять попросив подождать, вышел из кабинета.

Вошли сотрудники из соседних кабинетов и снова стали обвинять меня в краже. Оказалось, что все они видели запись видеокамеры: как я беру, пересчитываю, кладу в карман крупную сумму. Знаете, когда несколько трезвых (с виду), адекватных (в силу своей профессии) мужчин утверждают, что видели одно и то же, начинаешь сомневаться в своем рассудке: может, у меня шизофрения началась, думала я, а может, Олег кино снял с подставным лицом?

Но всё оказалось гораздо проще. Когда я спросила, что мы ждем и когда меня отпустят, ответили, что сотрудники поехали к Олегу… за видеозаписью. Вот это новость! Что же тогда они все видели?! На каком основании обвиняли?! Почему безоговорочно приняли сторону Олега?! Какая-то чудовищная несправедливость.

Вышла в коридор и нарвалась на нравоучения следователя из соседнего отдела.

– Вы же договор на уборку не заключили, а значит, еще и перед налоговой виноваты! – стал отчитывать меня он.

– Если перед кем-то и виновата, то только перед налоговой! – заверила его я.

Оказалось, что и перед налоговой я провиниться еще не успела. Как объяснила потом наш бухгалтер, добровольную декларацию я могу подать за этот год до апреля 2019-го.

Видеозапись привезли, и вроде бы развязка этого бреда должна была подойти к концу, но тут меня подвел собственный организм – начался приступ астмы. Сказалось напряжение всего дня. Телефона у меня не было, задыхаясь, вошла в кабинет и попросила вызвать скорую.

– А что, своими силами не справимся? – спросил меня следователь, поставив на паузу видеозапись.

Я расценила его вопрос как отказ в помощи.

– Медицинское образование у вас есть? Или препараты, снимающие одышку?

– Хорошо, вот телефон, вызывайте сами.

Даже присесть мне не предложили. Скорую я вызвала, и меня сразу выставили за дверь.

В коридоре нашла какой-то сломанный стол, облокотилась на него. Бригада приехала минут через пятнадцать, а всё это время мимо меня ходили сотрудники полиции. И видя, что втягивать воздух в легкие мне приходится с огромным трудом, никто не подошел и не спросил о самочувствии. Полное безразличие, железные нервы.

Мне оказали помощь и предложили срочную госпитализацию:

– С таким диагнозом и в таком состоянии вас положат в больницу сразу же!

Отказалась: это выглядело бы как бегство, а виноватой я себя не считала. Да и очень хотелось увидеть, на основании чего меня обвиняли весь день.

Просмотрев видеоматериалы, следователь пригласил в кабинет меня и показал кусок записи:

– Вот, смотрите! Вот тут вы берете в руки конверт!

– И что дальше? – смотрю на запись я. – Во-первых, это не конверт, а коробка лекарства, если не ошибаюсь, простамол. А во-вторых, где видно, что я из нее деньги вытаскиваю, пересчитываю? Дальше смотрите. Я подняла эту коробку, протерла под ней пыль и поставила ее на место! В чём криминал?

И тут мне предложили… добровольный осмотр жилья.

– Обыск?! – возмутилась я. – С какой стати?

– Не обыск, а добровольный осмотр.

Я стала категорически отказываться. Кто-то перевернет мою квартиру вверх дном! Да и на каком основании?

– Ну, тогда ночь вы проведете здесь, выпишем ордер на обыск, и обыщем всё равно! – заявил следователь.

– Хорошо, – согласилась я. – Если у вас есть основания меня здесь задерживать – задерживайте! Выписывайте ордер! Пусть всё будет по закону!

Что-то у них не срасталось, и меня стали уговаривать более спокойно, объясняя, что это в моих же интересах.

– Я вам не верю! – чуть не расплакалась я от бессилия. – Вы меня обвиняете с первой минуты! Без адвоката я ничего подписывать и ни с чем соглашаться не буду!

Поняв, что я говорю серьезно и запугивать меня бесполезно, да и время уже подходило к вечеру, следователь набрал номер Владимира Рогова со своего телефона.

– Владимир Борисович, мне обыск предлагают! – сообщила я.

– Не обыск, а осмотр, – вставил следователь.

– Елена, соглашайся, – сказал Борисович, – это тебе только плюс.

– Хорошо, где подписывать? – обратилась я к сотрудникам полиции. – Поехали!

Провести осмотр попросили двух молодых оперов. Такие энергичные ребята, с умными глазами. На выходе отдали телефон, и мы сели в машину. Как же хотелось предупредить всех моих знакомых и родных, что со мной всё в порядке, но пользоваться телефоном опять категорически запретили. Даже отчитали, когда я его включила посмотреть время. На приборной панели автомобиля высвечивались цифры 20:15…

Когда подъехали к дому, мне объяснили порядок проведения осмотра.

– Соседи согласятся стать понятыми?

– Да, у меня с соседями хорошие отношения.

Прежде чем войти в квартиру, я постучалась к соседкам. Катя и Галина Ивановна согласились сразу же.

– Лена, на тебе лица нет, круги черные под глазами! – посочувствовала Галина Ивановна.

Конечно же, этот день я запомню на всю жизнь.

Осмотр проходил быстро, мы с дочерью открывали дверцы шкафов, тумбочек, показывали ребятам содержимое ящиков и пакетов.

– О, медали и кубки! – сказал один из них, открыв дверцу шкафа.

– Это дочери, – объяснила я. – За успехи в гандболе и туризме.

Так, за разговорами и разглядыванием наших скромных вещей, время пролетело незаметно. Ничего не найдя, подписали протокол, и оперативники поехали домой к семьям.

Этот сумасшедший день подошел к концу.

Через неделю раздался звонок из полиции:

– Елена, мы вас приглашаем пройти проверку на полиграфе. Специалист подъедет к нам в отдел. Приходите утром, вы будете не одна.

Я согласилась сразу же. Да и известие о том, что не меня одну подозревают, вселяло надежду. Но я пришла одна. Должна была подойти еще жена Олега, но она вдруг заболела.

В кабинете была молоденькая сотрудница, полиграфолог.

– Сначала я зачитаю вам все вопросы, и если вы с ними согласны, подключу аппаратуру – и мы начнем.

Вопросы делились на три блока. В первом они были совершенно простые: «Вас зовут Лена?», «Вы живете в Тольятти?»… Второй состоял из не очень приятных вопросов: «Часто ли вы обманываете своих близких?» «Крали ли вы ценные вещи?» Третий был составлен о пропаже денег в доме Олега: «Пользовались ли вы вещами хозяина без спроса?» «Знали ли вы о тайнике в комнате хозяина?» И это слово – хозяин – очень резало слух.

Я согласилась отвечать на все вопросы без изменения, подписала соглашение. Девушка спросила о наличии хронических заболеваний.

– Да, есть, – ответила я. – Астма и нейродермит.

Она отложила ручку в сторону.

– Вы понимаете, что наличие хотя бы одного из этих заболеваний дает стопроцентный отвод от обследования?

Всё дело в том, что полиграф отслеживает физиологические изменения, которые происходят в организме: артериальное давление, пульс, дыхание, потоотделение.

– Да, понимаю. Но мы будем его проводить. Если бы меня не пригласили сюда, то я сама бы попросила провести проверку на детекторе лжи.

И мы начали. На грудь, живот и пальцы рук прикрепили датчики. Сказали смотреть в одну точку, не делать лишних движений, а лучше вообще не шевелиться. Полиграфолог задавала вопросы, я на них отвечала, старалась не волноваться, но напряжение росло с каждой минутой. Очень неприятная процедура, как будто тебя опять подозревают, да и вспоминать всю эту историю удовольствия не доставляло. Опять же мучила неизвестность. Мне сказали, что о результатах проверки я не узнаю никогда. Даже после окончания следствия мне их не покажут. А всё, что нельзя проконтролировать, можно подделать.

– Когда мне можно получить, хоть какую-нибудь информацию? – спросила я у сотрудника полиции.

Получив ответ, что через неделю данные будут обработаны, я пошла на работу.

А еще через неделю мне сказали, что всё уже давно известно было. Деньги взяла жена, и Олег разбирается теперь с ней. Вот только передо мной так никто и не извинился.

Зашла недавно на тот же сайт интернет-объявлений и опять увидела объявление о том, что требуется помощница по хозяйству в коттедж Федоровки, и телефон Олега. Поэтому, искатели дополнительного дохода, прошу вас: будьте осторожны. Может, только мне так «повезло», но я никому не пожелаю испытать то, что испытала сама, да и не стоили эти деньги испорченных нервов.

От редакции. С момента происшествия минуло уже 5 недель, то есть больше месяца, но никакого официального ответа наша сотрудница так и не получила. Завершена ли проверка? Уголовное дело возбуждено? Если да, то в отношении кого? Если нет, то почему? Нашлись ли деньги, у кого они были?

Мы просим начальника УВД города прокомментировать случившееся и дать оценку действиям (или бездействию) сотрудников отдела полиции.

Елена Селезнева, «Вольный город Тольятти»

Оригинал статьи опубликован в газете «Вольный город Тольятти», № 19 (1198) 18.05.18
Номер свидетельства СМИ: ПИ № 7-2362

Источник