Людмила Зыкина: Дюди без песен — как опустевшие деревни, дома стоят, а жизни в них нет

Русскую песню любят все, даже иностранцы, которые не знают русского языка и нашего отечественного фольклора. Они тоже с удовольствием поют русские песни, понимают их, чувствуют их сердцем, потому что у русской песни есть душа — широкая, добрая, нежная душа русского народа.

А песня за душу берет и будит чувства лучшие,

Людмила Зыкина поет, и вся Россия слушает.

Вся замирает, не дыша, огромная, бессонная.

И обновляется душа, той песней потрясенная.

По словам Людмилы Зыкиной, «люди без песен — как опустевшие деревни: дома стоят, а жизни в них нет».

Фрида Красильникова — русский человек, а песня — и ее жизнь тоже. Фрида Ивановна часто выступает в школах, садах, библиотеках, Центре им. Высоцкого и литературной гостиной «Культурного центра Автоград». Она — человек творческий! Когда предлагает спеть песню всем вместе, как правило, отвечают: «Вы запевайте, а мы подхватим». Начинает петь одну из самых известных песен Зыкиной «Волга, Волга» и, в итоге, поет… одна. Люди моложе нее на 10-15 лет слов песен не знают!

Перелопатив море литературы, собрав о Людмиле Зыкиной газетные вырезки за многие годы, перечитав массу интервью, наша гостья составила летопись жизни не только всенародно любимой певицы, но и всей страны. Конечно же, все это через призму русской песни.

Спой так, чтобы у всех в зале от мороза мурашки побежали…

Наша певица рассказала о той школе, в которой шло становление голоса и характера Людмилы Зыкиной, о максимальной, неистовой художнической требовательности ее учителя — Лидии Руслановой. «Девочка, — говорила ей Русланова, — ты спела «Степь», а ямщик у тебя не замерз. Спой так, чтобы у всех в зале от мороза мурашки побежали…Иначе — чего петь?»

Когда началась война, Людмиле было 12 лет. Ее мама работала санитаркой в больнице в две смены. На ее руках была она, да еще ее сестры с детьми, все нуждались в помощи и заботе.

«Бабушка в первые дни войны вышла на улицу, взяла лопату и построила землянку, — вспоминает Людмила Зыкина. — Там все потом прятались от бомбежки. Она в жизни все могла — и дом построить, и научить человека, как надо жить, и отругать так, что потом с радостью выходишь от нее. Но она никогда не повышала голоса. Мама часто говорила мне: «Вспомни бабушку. Она говорила тихо, но ее было слышно. А ты кричишь на всю Канатку, а тебя не слышно…»

И, правда, в доме Зыкиных никогда не было никакого крика, никакой злобы.

Видя, как трудно маме, Людмила пошла на Станкостроительный завод имени Серго Орджоникидзе. Она могла этого не делать, могла получать иждивенческую карточку и учиться. Но только ее детская совесть не могла допустить этого.

На заводе начальник цеха спросил девочку: «Хочешь быть токарем?» «Хочу», — ответила она решительно, а сама подумала: что это такое, токарь? Наверное, с током имеет дело. Потом подвели ее к станку и показали, что делать. Так Зыкина стала токарем.

Когда к Людмиле приходили друзья, ее мама всегда вначале спрашивала: «Кушать хочешь?». «Наверное, это самое дорогое, — вспоминала впоследствии певица, — когда интересуешься, накормлен ли человек. Когда он накормлен, он и дышит по-другому, и разговаривает по-другому, и настроение у него другое. Мама моя всегда говорила: «Сначала накорми подругу или друга. А потом разговаривай». Вот это у меня осталось на всю жизнь. Этому меня учила мама. И отец у меня добрым был, умным, тоже все умел».

Отец Людмилы Георгиевны с первого дня ушел на фронт. В 43-ем был ранен в голову, не стало у него одного глаза, трепанацию черепа делали. У него было много друзей и заработать он всегда умел.

Из воспоминаний Зыкиной:

«Отец всегда помогал маме. У нас во время войны были свои огороды около дома. А отец безумно любил лук зеленый. И вот, когда только начиналась весна, у него под окном уже вылезал лук. Жили мы бедно, он этот лук продавал на рынке».

Вскоре после войны умерла мама — и от сильнейшего стресса Людмила потеряла голос. Думала, что отпелась навсегда. Духом, правда, не пала, устроилась брошюровщицей в типографию. А через год голос вернулся, пела в хоре Пятницкого.

Не пО миру, а по мИру

На просьбу Зыкиной покинуть хор, чтобы опробовать себя в качестве «вольной» солистки, руководитель коллектива, выдающийся хормейстер Николай Кутузов заявил: «По миру пойдешь!». А она ответила: «Не пО миру, а по мИру!». И покинула хор Пятницкого

«Я не хочу казаться слишком хорошей, — говорила о себе Людмила Зыкина. — У меня характер очень резкий, я бываю злая, невыдержанная, особенно, если касается работы, потому что работа — самое дорогое, что есть у меня в жизни. Ложь не могу терпеть. Этого я не умею прощать. Когда человек солжет, для меня он перестает существовать. Я всегда ценила и ценю в людях искренность и преданность в работе и в дружбе. Я не приемлю предательство и измену. Но мстить я не умею и не считаю нужным. За что мстить? Жизнь такая короткая и такая красивая».

В год Людмила Зыкина давала в среднем 100-200 концертов. Из них 30-40 — шефские, для солдат, рабочих и сирот.

Только один эпизод. 1997 год. Назначен прямой эфир с концерта Зыкиной. Деньги за него обещали всем заплатить потом. Рабочие из технического обеспечения трансляции в долг работать не захотели и забастовали. Все срывалось. «Мы то и бесплатно готовы, Людмила Георгиевна! Да вот техника пришла, тут людям сразу надо денег дать, иначе они электричество не включат, и все!» — объясняли телевизионщики. И тогда Зыкина сняла с пальца кольцо, вынула серьги из ушей и отдала главному: «На, все им отдай, пусть включат».

Это был удар ниже пояса, словно бабушка для внучка снимает крестик с груди. Никто, конечно, тогда зыкинские драгоценности не взял: на слово поверили. И полтора месяца терпеливо ждали денег.

Людмила Зыкина часто говорила о том, что нам всем порой не хватает достоинства. Утратой достоинства она объясняла многие наши беды. Например, столь типичное для государства шараханье из крайности в крайность…

Из ее воспоминаний:

«Мне пришлось знать очень многих замечательных людей – с несомненным чувством достоинства, относящихся к творчеству с трепетом. Но ко многим из них наша структура относилась вовсе без трепета. Их достоинство унижали изо дня в день, оскорбляли досмотром их творчества. Ну, может ли полуграмотный чиновник в силу должности иметь право сказать художник: «Так не надо, а так надо». А ведь так было! За границей меня часто спрашивали: почему уехал тот или иной художник? Что я могла ответить? Выходило так, что самыми уязвимыми оказывались подлинные мастера, которым было некогда доказывать, что они правы. Им творить надо было от Бога…А без свободы творчество просто невозможно.

Я бесконечно благодарна своему ансамблю «Россия». О коллективе нашем можно говорить много-много, потому что ему уже более 30 лет, и я с ним, если можно так сказать, вожусь, как с ребенком. Потому что мне всех жалко, и обо всех я все знаю. У того ребенок заболел, тот женился, не на ком надо бы, у того квартиры нет… Все их чаяния и радости мне известны. И я очень дорожу тем, что они со мной делятся. Я знаю, что они меня зовут мамой, и мне это тоже нравится очень».

Зыкина возглавляла две благотворительные организации: фонд «Защиты мира и человека» и «Фонд мира» Москвы, шефствовала над госпиталем имени Бурденко.

Из ее воспоминаний:

«В госпитале я там столько повидала, всего и нее перескажешь. Когда я впервые встретилась с мальчиком, который потерял на войне руки и ноги, думала — умру. Около него мама сидит, а он говорит: «Людмила Георгиевна, какое счастье, что я сюда попал. Вот не приехал бы в госпиталь и вас бы не увидел». У меня после этих слов комок к горлу подступил, я смотрю на него и думаю: «Вот вернешься ты домой, и что с тобой будет?»

К сожалению, у нас еще люди не умеют беречь тех, кто защищал Родину. Вот поэтому я и стараюсь этим ребятам помогать: актеров приглашаю, сама приезжаю. Без этого нельзя. Нельзя оставлять людей, которые нуждаются в доброте и ласке.

В последние годы из-за болезни певицу плохо слушалась рука, и она надиктовывала свои воспоминания и рассуждения на диктофон. И не просто так, а восстанавливая воспоминания о прошлых днях по своим почтовым архивам. Всю жизнь Зыкина получала тысячи писем. Самые интересные отбирала, и теперь, разбирая старую и новую почту, она перечитывала их, что-то вспоминала и надиктовывала свои мысли на пленку.

В результате получилась очень необычная книга. В ней не только воспоминания самой Зыкиной, но и выдержки из писем ее поклонников и антипоклонников, вырезки из газет, которые ей присылали, интервью разных лет. Получилась книга о том, прошлом времени, о целой эпохе, в которую жила и работала великая певица.

Россинская Светлана Владимировна, гл. библиотекарь библиотеки «Фолиант» МБУК «Библиотеки Тольятти», e-mail: rossinskiye@gmail.com

Источник