«Мужа замочила, теперь пойду спать с покойником»

Завела мужа – корми! И наливай ему водки!

Примерно так разглагольствовал Владимир, когда напивался. А пил он в последнее время постоянно, буянил, по словам окружающих, мог поднять руку на жену и тещу, которая проживала в этой же квартире. Фамилии у супругов разные, но вместе они пробыли 17 лет.

Почему так хамски вел себя Владимир? Он любил козырять тем, что квартира находится в его собственности, и периодически требовал очистить жилплощадь. У Елены было свое жилье, но там проживал ее сын от первого брака.

Я думаю, что виной всему низкий интеллект, разделенный на алкоголь. Как рассказала одна из соседок, Владимир рос трудным подростком, без отца. Мать его отдала в интернат и забирала домой только на выходные, и то не каждый раз. Став совершеннолетним, он вернулся в эту квартиру, а когда мать парализовало, получил доступ к пенсии родительницы и начал пить. Потом появилась Елена, которая старше Владимира на пять лет.

– Конфликты у нас возникали из-за того, что муж напивался, прятал сигареты и деньги, а потом требовал, чтобы я отдала их. Когда сам находил – успокаивался. При этом не работал года четыре, мы жили на две пенсии, мою и мамину. Я мужа содержала, платила за квартиру, покупала продукты, – призналась Елена Ю.

И тут же, рассказав, что вытворял пьяный супруг (разбивал окна, рвал одежду, делал дырки в зимней обуви, выбрасывал хорошие лекарства и даже отдирал эмаль с посуды), добавила:

– Мы не обижались друг на друга. Володя всегда старался быть рядом со мной. Когда он напивался, то кричал, что любит меня, то – что убьет…

Денег катастрофически не хватало, поэтому Елена бралась за любую подработку. В последнее время она устроилась помощницей в пекарню Федоровки, чтобы, вероятно, быть ближе к продуктам.

Зарезала Елена пьяного супруга на даче. Владимир начал пить с утра, а сама Елена только в обед приняла две, по ее словам, рюмки водки. Озверев, муж якобы схватился за нож, она его толкнула. Владимир упал, выронив кухонное оружие на кровать. Вот этим ножом и била по бедрам супруга, который никак не мог встать с постели. Один из ударов пришелся в артерию…

Что сделала после этого Елена? Помыла нож и пошла в ближайший магазин, чтобы позвонить… матери. Ее потом не раз спрашивал следователь, почему она не пыталась оказать первую помощь истекающему кровью мужу, почему не сообщила о случившемся службе скорой помощи, полиции? Почему, в конце концов, во время конфликта не выбежала из домика и не позвала соседей на помощь?

Елена на все «каверзные» вопросы отвечала, что в тот момент находилась в шоковом состоянии. А про соседей пояснила: они привыкли, что из их домика часто раздавались крики, и вряд ли бы как-то отреагировали.

Не менее интересны показания матери Елены. Женщина приехала на дачу и первым делом спросила, почему дочь не замыла кровь.

– Труп мы не трогали, но в домике все убрали и легли спать. Мы просто не знали, кому звонить в такой ситуации. На следующий день я вернулась домой и позвонила в скорую помощь, хотела узнать, что нужно сделать, чтобы вывезти труп с дачи. И назвала свой адрес. Мне перезвонили уже сотрудники полиции…

Это слова, повторяю, тещи погибшего. Как-то не укладывается в голове, что две взрослые женщины не знали, куда им позвонить по поводу случившегося, и легли спать по соседству с трупом.

А вот показания двух свидетелей. Продавщица магазинчика хорошо помнит, как к ней подходила нетрезвая женщина:

– Она вела себя странно: шаткая походка, заторможенная речь. Попросила сотовый телефон, чтобы позвонить своей матери. Держа телефон возле уха, много материлась: «Ты почему трубку не берешь, такая-сякая?» Она называла мать… собакой женского рода! Представляете?! Когда с ней попрощались, я сказала дежурное, мол, приходите еще, женщина ответила, что теперь долго не появится. Я уточнила: «Дачу продаете?» «Нет, мужа замочила, теперь пойду спать с покойником». Тогда я ей не поверила, мало ли что пьяные говорят, но это оказалось правдой…

Соседи по дачам рассказали, что Елена прятала от Владимира сигареты и спиртное у них в домике. И вспомнили случай, когда Елена пришла к ним в порванной футболке и с окровавленным лицом. Они, естественно, спросили, что случилось. Елена ответила, что супруг «постарался», требуя деньги на водку.

Судили вдову за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего. Вину она признала частично, упирая на то, что в ее действиях была необходимая оборона. Или превышение этой самой обороны.

Процесс начался до коронавирусных запретов, и в здание суда еще пускали посетителей. Приходила эмоциональная женщина, которая называла себя соседкой. Она заявила, что Елена специально убила мужа, чтобы… завладеть его квартирой. Женщине предложили дать показания в качестве свидетеля. Она обещала подумать, но больше в суд не пришла.

Вдова получила три с половиной года колонии общего режима, хотя гособвинитель из прокуратуры Комсомольского района просил назначить наказание вдвое больше. В качестве смягчающего обстоятельства было названо аморальное поведение потерпевшего, которое и явилось поводом для преступления.

А теперь, отодвинув в сторону юридические термины, скажите, уважаемые читатели, кто в этой семейно-криминальной истории жертва: один из супругов, оба, никто? И почему Елена год-два назад или даже раньше не развелась с мужем, который стал агрессивным алкоголиком?

Сергей Русов, «Вольный город Тольятти»
Оригинал статьи опубликован в газете «Вольный город Тольятти», № 15 (1296) 17.04.20
Номер свидетельства СМИ: ПИ № 7-2362

Источник