Ну это меня вывело из себя: Я встал и пошел

В выставочном зале библиотеки искусств на улице Жилина открылась выставка молодого художника Евгения Коробских

Первая персоналка всегда и у всех событие из нерядовых, но на этот раз сорок пять акварелей – это и творческий, и человеческий, и, я бы сказала, мужской подвиг художника. Женя рисует, держа кисточку в зубах. Рисует удивительно светло, поражая нас чистотой и чувственной верой в красоту тех мест, в которых он сам родился и вырос. Его акварельные листы заразительно жизнерадостны и полны огромной любви: к каждому новому дню, к родной Волге, к вольной воле.

Мечты

– После страшной железнодорожной аварии Евгений прошел первую, достаточно серьезную, жесткую реабилитацию в Москве. Жесткую, потому что последствия той аварии были очень трагичны, – рассказывает руководитель организации инвалидов Центрального района Надежда Житлова. – А потом вернулся в родной город, в Тольятти, где, к сожалению, родственников у него нет. Сейчас он живет в пансионате на улице Ларина. И конечно, Женя очень мечтает встать на ноги. У него одна опорная нога, и мы сейчас вместе с ним очень надеемся на операцию, которая помогла бы реабилитировать вторую ногу, чтобы он смог полноценно ходить. Мы показали парня очень хорошему тольяттинскому ортопеду Сергею Михайловичу Новичкову, и он сказал, что такая операция реальна. Правда, на все это потребуется очень большая сумма – почти полмиллиона рублей. Но для Евгения это очень актуально. Он хочет вернуться из пансионата в обычную жизнь. Он у нас удивительный молодец, уже спустя год после той страшной аварии начал рисовать. Хотим бросить клич, может быть, кто-то поможет собрать деньги на операцию.

Лодки и гавани

Символично, что, открывая эту персональную выставку, заведующая библиотекой искусств Татьяна Николаева подарила Жене альбом «Лодки и гавани». В работах Евгения Коробских много волжских пейзажей, много воды, которую трудно и радостно пишет этот молодой художник. Причем пишет сразу кистью и красками, без карандашных набросков. Это очень сложная техника, в которой нельзя ошибиться, выплескивая на бумагу и мысли, и эмоции. Но у Евгения это получается. Его Волга удивительно хороша, потому что любима. И это тепло художника невольно и светло передается зрителю, трогает душу. Наверное, потому что Евгений Коробских рисует сердцем.

– Это особенная выставка, которая хочет показать нам движение вперед, – сказала, открывая экспозицию, Татьяна Николаевна Николаева. – Здесь каждая работа – движение. Бывает, смотришь картины профессионального художника, где все хорошо и правильно, а уже через несколько работ чувствуешь, что устал. А есть такие картины, на которые хочешь смотреть и смотреть. От ваших работ, Женя, не устаешь. В ваших работах есть чистота и непосредственность, которые хочется сохранить.

Розовый домик

У Жени – замечательная мальчишеская улыбка. В ней смелость, азарт, вера в завтрашний день, любовь к творчеству, о которой он и не подозревал в годы до аварии.

– Как вам пришла в голову мысль взяться за кисть, Женя? Это был импульс, настроение, чей-то совет?

– Это был совет. Когда в Москве после аварии я попал в сестринский уход, то его заведующая Наталья Сергеевна Скрипка принесла мне краски, положила рядом со мной и сказала: «Рисуй». «Но Наталья Сергеевна, я же никогда в жизни не рисовал, у меня ничего не получится», – удивился я. «У тебя получится», – сказала она. И я начал разукрашивать раскраски. Знаете, сейчас такие продаются. Я долгое время не мог решиться начать рисовать сам, хотя мне со всех сторон говорили: пробуй. Ребята, друзья, говорили: «Да у тебя же есть чувство цвета, надо рисовать». И только когда я приехал в Тольятти, решился.

– А что было на самых первых ваших работах, Женя?

– Первые – самые маленькие. Розовый домик с трамваем. Хотя, если честно, я самых первых, конечно, никому не показываю, здесь, на выставке, их нет. Я их прячу.

– Но храните…

– Они для меня как дети.

– Жесткий вопрос, Женя, простите: как можно справиться с кисточкой без помощи рук? Как это у вас получается?

– Когда я начал разукрашивать, конечно, кисточка иногда где-то выходила за линии контура. А сейчас… Я просто целый день сижу и работаю, рисую.

– Сколько времени прошло с той аварии до самой первой акварельной работы?

– Чуть больше года. В апреле семнадцатого я попал под поезд, через год с небольшим уже держал кисть.

Волга

– Говорят, вы были боксером.

– Непрофессиональным. Я любитель. В Москве просто работал. У меня папа, Виктор Михайлович, занимался боксом серьезно. Он-то меня с детства и приучал бегать и плавать. Я почему так люблю нашу Волгу? Потому что себя еще не помнил толком, а уже хорошо плавал. Очень люблю воду, люблю волжскую природу. В наше окно был виден лес. И детский садик стоял так, что Волгу из окон было видно. Просто мне так повезло.

– Но ведь воду и Волгу вы решились писать не сразу.

– Нет, не сразу. Далеко не сразу. Начал с парусов. Первый парусник, который я нарисовал, был парусник на закате. Я захотел его написать, когда посмотрел фильм «Красные горы». Там художник тоже нарисовал парусник. Мне так захотелось сделать что-то свое: дня за три, наверное, я его нарисовал.
Карандаши

– Женя, то, что вы пишете без карандашного наброска, профессионалы оценивают как мастерство. Не подружились с карандашами или это просто ваша личная техника рисунка?

– С карандашом я бился недолго: у меня просто нервов не хватило. В зубах его держать неудобно. Я ведь пока кисточку зубами не сгрызу, тоже ей не рисую. Новыми очень тяжело управлять. Пока к ней, к новой, привыкнешь, это трагедия целая. Поэтому я стараюсь подольше их не выкидывать, даже если уже очень долго ими рисую. Когда уже сгрызется совсем, тогда приходится браться за новую. Мне сейчас вообще все, что связано с живописью, интересно. Я сейчас без этого жить не могу. И практически каждый день рисую.

Зрители

– Кто первым видит ваши работы?

– Те, кто рядом. Я ведь живу в пансионате. У нас в палате сейчас шесть человек. Вот они и видят. И еще санитарки, медсестры. Мне всегда важно их мнение. Для меня и на этой выставке это самое важное.

– Ваш жанр – пейзажи… Это навсегда?

– Портреты у меня пока не получаются. Если портрет карандашом начинаешь, то можно что-то поправить, а краской… Смял – выкинул, смял – выкинул. Я пока за портреты не берусь.

Наперекор

– Однажды какой-то врач сказал вам, что вы не встанете…

– Просто когда мне давали справку в неврологии, в ней было написано, что у меня с ногой все неправильно. И с нервами. Но это было в тот момент, когда я еще не занимался ни плаванием, ни спортом. Целыми днями сидел и рисовал. Нога, естественно, от этого не развивалась, а только приходила в упадок. Потом я начал ходить в бассейн, в спортзал каждый день заниматься на тренажере, и нога, естественно, разработалась. Но тот врач меня даже смотреть не стал, просто сказал, что операцию делать бессмысленно, парень, мол, ходить не будет. Ну это меня вывело из себя: я встал и пошел.

– Вопреки и наперекор?

– Наверное. Не сильно пошел, но пошел. Начал вставать, по шагу, по два делать. Конечно, это тяжелый тернистый путь. Спасибо друзьям, поддерживают, приезжают.

– Что больше всего цените в них и в людях вообще?
– Искренность.

– Не выносите фальши?

– О, ее я сразу чувствую в человеке.

– Мне очень понравился один из ваших городских пейзажей. Он чем-то цепляет, хотя вроде бы в нем ничего удивительного нет.

– Это мне девушка из Франции прислала фотографию. Ее Настей зовут. Мне понравилось. Я ведь сейчас выбираю, что нарисовать, скорее по Интернету, потому что у меня кроме больничных палат в памяти уже ничего нет, все стерто.

– У вас в работах много гор, Женя. Почему горы?

– Не знаю… Вода, горы – это свобода. Я на свободу хочу. Рисую ее, получается. Бывает, что просто сел – и с утра и до позднего вечера с кисточкой в зубах.

– А есть любимый цвет?

– Почему-то у меня белый быстрее всех кончается. Наверное, он…

Солнечные работы

Как признается Татьяна Николаева, «…я люблю свою работу и всегда привлекаю к библиотеке тех, кто занимается любым творчеством. С Женей мы познакомились и решили устроить выставку в августе. Его работы и так хороши, но мне захотелось их так показать, чтобы каждая акварель нашла в зале, в экспозиции свое место. Целую неделю мой коллектив, наши специалисты с любовью выкладывали его картины. Я думаю, что выставка получилась. Получилась, потому что работы у Жени такие солнечные и чистые. Рада, что их пишет настоящий человек, простите меня за этот пафос. Но это действительно человек с такой харизмой, с таким желанием жить, с таким огнем в глазах, что ты сразу веришь: у него много впереди».

Марта Тонова, газета «Площадь СВОБОДЫ», kiya-ha@13mail.ru
Оригинал статьи опубликован в газете «Площадь СВОБОДЫ»

Источник