Подлости стало больше, зависти стало больше, так что приглядывайтесь иногда к своему окружению

В интернете наткнулся на дискуссию про доносительство с обязательным упоминанием Довлатова, в свое время спросившего:

– А кто те 4 миллиона, доносившие в 30-е годы?

Отдавая дань эрудиции Довлатова, хочу напомнить, что вопрос уходит в далекое прошлое. Начнем с Петра I, подписавшего несколько указов, регулирующих правила доносительства. Было сие событие 295 лет назад, так что у российского стукачества юбилей.

На Руси доносы всегда служили средством решения своих проблем или из-за неприязни к благополучию других. Так что нечего на 30-е пенять, коли это уже чуть ли не национальная черта испокон века.

Мои правозащитные неприятности когда-то начались с доноса «куда надо» лучшего друга. Он замарался в контактах с иностранцами (покупал у них всякое), ну и, чтобы заслужить прощение, заявил, что видел у меня неподходящие материалы. Ведь мне приходилось его просить пересылать или отправлять моим коллегам (соратникам по борьбе) кое-что запрещенное. Такой вот личный опыт.

Еще в 16 веке иностранец писал: «Именно московитам врожденно зложелательство, в силу которого у них вошло в обычай взаимно клеветать друг на друга, так что они убивают себя взаимной клеветой». Да все в высшие инстанции норовят. Власть, естественно, доносы поощряет. Иван Грозный задействовал опричников для расправ с неугодными. Борис Годунов поощрял доносительство материально, жалованьем и поместьями, так что доносили все, даже жены на мужей и дети на отцов. Много крови невинных тогда пролилось под пытками, казнями, в темницах.

Дальше – больше. При Романовых в Соборном уложении недоносительство приравнивалось к преступлению. При Алексее Михайловиче повесили большой ящик для доносов, писем было так много, что не успевали реагировать; так родилось выражение «положить в долгий ящик».

Петр I ввел институт фискалов. Тут же появилась коррупция: по дружбе и за взятки доносы в ход не пускали, оттуда крылатое «некоторым закон не писан». Взбешенный Петр издал указ: кто не известит, «будет без пощады казнен». Ну раз надо, так надо: появилась масса ложных доносов. Петру III пришлось даже обуздывать рвение народа в тяге к доносительству, а Екатерина I ввела процедуру проверки правдивости «сигналов»: доносчика в камере держали без воды и еды, а иногда и пытали. Народ и тут отозвался пословицей – «доносчику первый кнут».

Доносительства стало куда меньше, а затем оно разразилось с новой силой после заговора декабристов. Пушкин писал: «Весь сброд человеческого общества подвигнулся отыскивать добро и зло, загребая деньги, угрожая доносом».

В 1848 году приняли Уголовный кодекс, где недоносительство определялось как одна из форм соучастия в преступлении. Появились профессиональные осведомители, завербованные полицией. Доносительство стало выгодным бизнесом. Бывший вор Роман Малиновский, втершийся в доверие к Ленину, был самым высокооплачиваемым агентом и как большевик избрался в Госдуму, получал по 500 рублей в месяц. После революции его изобличили и расстреляли (тоже, наверное, числился среди «невинных жертв»).

Но многочисленные осведомители не спасли империю. Впрочем, новому строю они тоже понадобились, тем более желающие чуть ли не выстраивались в очередь.

В наше время поводов для доносительства появилось еще больше. Не стало идеологии, но утвердили массу нелепых запретов, ограничений, над которыми надзирает множество контролирующих органов, куда с удовольствием пишут, сообщают, доносят ханжи, конкуренты, недоброжелатели и просто дураки. Ученики в классе повесили плакат, где советский солдат топчет свастику. Кто-то накатал донос, и был большой скандал, ибо есть закон, запрещающий демонстрацию фашисткой символики.

Подлости стало больше, зависти стало больше, так что приглядывайтесь иногда к своему окружению. Кто его знает – откуда ждать «слова и дела»…

Сергей Дьячков, социолог, почетный гражданин Тольятти, член Союза российских писателей.
Оригинал статьи опубликован в газете «Вольный город Тольятти», № 6 (1237) 15.02.19
Номер свидетельства СМИ: ПИ № 7-2362

Источник