Потому что с детства привыкли к этому

24 ноября – Федор Студит

В народе епископ Студийского монастыря в Константинополе вот как поминается:

«С Федора Студита зима сердита».

«Федор Студит землю студит».

«Со Студита стужа что ни день, то хуже».

Примета: «Если день Федора Студита теплый – зима будет теплая, если же холодный, то вся зима холодна».

Этого святого почитали как «подсластителя рябины». Догадались почему? На кусту или на подволоке висящая, на студитовском морозце она зело сладкой делалась, горечь из нее вымораживало.

25 ноября – Иоанн Милостивый

«Если дождь на Иоанна Милостивого, то оттепели до Введения». И в старину природа-то, знать, о-го-го как капризничала и всяческие фортели выкидывала. Но предки наши весьма и весьма терпимо к этому относились: «На то воля Божья!»

27 ноября – Филипп

«Иней на Филиппа – урожай на овес». То-то радостная приметочка для справного многолошадного хозяина.

«Дождь на заговенье перед Филипповками (Рождественским постом) – к урожаю пшеницы».

«На Филиппа вороны каркают – к оттепели». Вон каркуши как знатно в синоптики-то угодили!

28 ноября – Гурий

«Гурий на пегой кобыле» (грязь вперемежку со снегом). Вот когда настоящая-то «унылая пора», и без всякого тебе «очарования». Конец свадебным неделям. Кто не успел обвенчаться, жди послерождественский мясоед – самую горячую в году свадебную пору.

29 ноября – Матвей

Оттепели матвеевские. Сколь помню свои детско-отроческие и юношеские годы, частенько об эту пору отцу каждый раз настежь раскрывать обе сенные двери приходилось, чтоб сквозняком освежать мясные туши. Казалось бы, чего хитрого-то: коли скотинку-то не на Матрену, а после Матвея? Представляю, как бы отец глянул на умника, посоветуй я ему это! Теперь-то мне вдомек: а сколько корму бы спорола она за эту неделю, почитай, зазря, а как он пригодился бы остальной скотинке по весне, особенно если она затяжная будет. Селянина учить хозяйствовать?! Полноте! А ведь учили! И ответработники районные и областные, и мы, многогрешные, работники районок… И вот ведь до чего доходило: ослушники председатели колхозов и директора совхозов не только партнаказаниями отделывались, а и должностей лишались. Одно слово: командно-административная система…

Суббота. Особенно долгожданная она для любителей банного дела. И вот, наконец-то, снова не ранним утрецом, а уже, почитай, после обеда, а то и ближе к вечеру по селу начинает разгуливать березовый дымок. Зачуяв его, даже иной малец весь встрепенется: «Маманя, маманя, нынче суббота – в баньке будем париться?» – и, получив утвердительный ответ, так и запрыгает по только что вымытому маманькой полу своими резвыми ножками.

Немецкий ученый и путешественник Адам Олеарий, совершивший через Россию путешествие по Волге в Персию, побывав в одной из бань Астрахани (может, Самары?), писал: «Русские могут выносить чрезвычайный жар, и в бане, ложась на полках, велят себя бить и тереть свое тело разгоряченными вениками, чего я никак не мог выносить; затем, когда от такого жару они сделаются все красные… они выбегают все голые и обливаются холодной водой; зимой же, выскочив из бани, они валяются на снегу, трут им тело, будто мылом, и потом, остывши таким образом, снова входят в жаркую баню». А далее он делает вывод: «эта перемена противоположных дел благоприятствует их здоровью». Но, как явствует из его откровенного рассказа, самому ему такая забота о здоровье оказалась невмоготу. И то сказать: что русскому здорово, то немцу смерть!

А вот из дневника камер-юнкера Берхольда, находившегося при дворе Петра 1: «Здесь при каждом доме есть бани, потому что большая часть русских прибегает к ней по крайней мере раз, если не два раза в неделю… Нашел, что она мне очень полезна, и положил себе вперед почаще прибегать к ней». Особенно нравилось Берхольду парение березовыми вениками, «что необыкновенно приятно, потому что открывает поры и усиливает испарину». «В заключение всего, – пишет далее камер-юнкер, – окачивают вас, по желанию, теплою или холодною водой и оттирают чистыми полотенцами. По окончании всех этих операций чувствуешь себя как бы вновь рожденным». И еще одна невидаль для него: «Русские бросаются совершенно нагие (даже в начале зимы, когда вода еще не замерзла) из самых жарких бань в самую холодную воду и чувствуют себя очень хорошо, потому что с детства привыкли к этому».
Из энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона: «Русский крестьянин значительно опередил своих европейских собратьев относительно заботливости о чистоте тела».

Анатолий Солонецкий, оригинал статьи опубликован в газете «Ставрополь на Волге»

Источник