Режиссер-постановщик Молодежного драматического театра Олег Куртанидзе: «Театр как свечечка, о которую можно погреться»

В Молодежном драматическом театре зреет классическая пьеса Уильяма Шекспира о принце Датском.

Идут репетиции, художники одевают сцену, МДТ обживает версию режиссера-постановщика Олега Куртанидзе, у которого уже сложились свои, особые отношения с Шекспиром. Но в горячем августовском ритме Олег отыскал для «Площади Свободы» окошко в расписании театра.

Космополит

– Прошло не так много времени с тех пор, как Олег Куртанидзе стал штатным режиссером МДТ. Вы уже тольяттинец или все еще петербуржец по ощущениям?

– По ощущениям я космополит, наверное. Так сложилось, что с 14 лет я жил самостоятельно и все время в движении. Выбрал полиграфию, учился в Ленинградском полиграфическом техникуме. И интересно, что та эстетическая школа, которая была заложена тогда в Ленинграде, помогает мне и сейчас.

– Но родом вы не с Невы?

– Я родился в Мурманской области, в Апатитах. Кстати, учился с Андреем Малаховым в одной школе. Я был редактором школьной газеты, а он у меня журналистом. Мама – научный сотрудник, отец – тренер, работал в спортивной школе. Родители получали огромные северные деньги, но они тратили их не на дачи или машины, а на книги и на путешествия. Мы объездили к моим 15 годам 15 союзных республик. Вот такая была у меня интересная юность.

– Хороший старт…

– И в 14 меня благополучно отпустили в Ленинград. В полиграфию. Я вычитал тогда в брошюре, что в профессии наборщик – сдельная оплата труда.

– Вот такая вот реалистичная профориентация!

– Да. И я впахивал тогда в «Лениздате» на газете по четыре нормы. И получал приличные деньги. А когда вернулся после армии в типографию, очень прилично зарабатывал уже печатником.

– Наш человек! Значит, со словом «метранпаж» из пьесы Вампилова вы близко знакомы.

– Конечно. Мы ведь осваивали профессию с ручного набора. А уже будучи чуть ли не заместителем директора типографии, в 92-м году я поехал в Москву. Просто у нас поставщики были в Москве, и мы арендовали на командировку квартиру прямо напротив ГИТИСа. А у меня был такой период в юности, когда я подвязался в театральной студии. И меня взяли на слабо. Я поступил на спор. Меня взяли без туров, без экзаменов, потому что я такой большой, фактурный. Так в 92-м году моя жизнь сделала кульбит, и я поступил очно в ГИТИС.

Мой первый педагог – Валентин Васильевич Теплаков. Мне повезло получить от стариков школу, которую в конспект не запишешь. А тогда моя жизнь изменилась сразу же после первой лекции Валентина Васильевича. Он сказал тогда какие-то ключевые, кодовые слова, которые закладываются в мозг, западают в душу. Такое нейролингвистическое программирование. Стало понятно, чем я буду заниматься все отпущенное мне время.

Сначала я был актером долгое время, потому что закончил актерский, потом занялся режиссурой, поскольку не нашел своего режиссера, а в театре это очень важно. И с 96-го активно ставил спектакли по всей стране.

– Любопытно, какой был первым?

– Это был эксперимент. Я сразу взял кукольную пьесу Бартеньева «Жил был Геракл» и поставил ее в драматическом театре. С элементами кукольного. Там у меня коровы ездили на колесиках, а главные роли играли актеры. Бартеньев положил все свое понимание античной мифологии на наш понятный язык. И сделал это легко, с юмором и очень точно сохраняя тему этой свободы, к которой стремился Геракл.

Тринадцать лет шел спектакль! Тринадцать! Кормил актеров все голодные девяностые годы. Тогда я утвердился в своем режиссерском выборе: значит, я что-то умею. Хотя всегда в себе сомневаюсь.

Театральные театры

– Что было с 96-го до Тольятти?

– Было 54 спектакля и тридцать городов. С десяток спектаклей идет. Есть среди них спектакли живучие и неживучие. Как есть театральные театры и нетеатральные театры. Театральных городов нет. Есть нетеатральные театры.

– Мне нравится это определение.

– Это не я сказал. Это сказал Марат Гацалов, когда он приехал в маленький захолустный Прокопьевск в Сибири и просто удивил этот город. И народ стал летать в его театр в Прокопьевске даже из Москвы. Действительно, нет нетеатральных городов. Просто театр нужно верно раскрыть.

– Вы ехали в Тольятти надолго?

– Ну, во-первых, я приехал сюда в 10-м году в первый раз. На «Укрощение строптивой». Три драматурга существуют в мировой драматургии, которые показывают человека со всеми его изъянами и положительными качествами безусловно. Безусловно, а не в его обстоятельствах, как это делают почти все.

– Кто в вашей тройке?

– Шекспир, Чехов, Вампилов. У них люди как на ладони, а у других они закрыты местом действия, временными условностями. Эти пьесы можно ставить вне времени, потому что они показывают человека. Люди с людьми говорят о людях – вот что такое театр.

– Знаю, что вы с Владимиром Лукичем Коренным мечтаете о новом театре на Волге. Каким он должен быть по духу?

– По духу театр, который объединяет в себе разные национальные культуры. У нас же многонациональная страна.

– Почему тогда у вас нет грузинской драматургии в вашем репертуаре, фамилия ж обязывает?

– Конечно, будет. Я очень хочу «Свадьбу соек», например, поставить. И почитать в театре «Витязь в тигровой шкуре». Потому что это богатейшая культура, и мы тесно с ней связаны. Мы очень близки, мы родственны. Да и фамилия, действительно, обязывает. Я вот «Медею» уже поставил. Она ж почти грузинка. И очень успешно идет этот спектакль в Мичуринске, и на Госпремию его подали.

А театр – везде театр. Когда заходишь со служебного входа в театр где-нибудь в Англии или в Польше, все одно и то же: вахта, расписание, актеры… Просто требования разные и уровень ответственности разный. Но вот здесь, в МДТ, мы хотим добиться того, чтобы уровень ответственности был таким же, как в Лондоне. Когда каждое время – дело и деньги.

– Чьей ответственности?

– Общей. Театр – это коллективная ответственность. Здесь очень хороший административный аппарат, все службы. Мы постепенно коллекционируем актеров. Сейчас вот у нас проходят практику студенты Натальи Степановны Дроздовой. Кто-то из ее ребят уже в массовке в «Гамлете» занят.

Волга вообще место притяжения какой-то духовной, человеческой силы, а квинтэссенция – это театр. Театр как свечечка, о которую можно погреться. И вот наша свечка притягивает людей. И очень приятно видеть у афиши молодых людей, которые выбирают для себя спектакль. Для этого ничего специально не надо делать. Не надо хайп распространять, искусственный ажиотаж создавать. Нужно просто честно и самоотверженно работать. И тогда театр, как магнит, будет тянуть к нам людей. Потому что ресурс у нашего театра мощный. Труппа очень работоспособная. Все в ней разные, интересные.

Шестью ногами

– Значит, вы в МДТ надолго. Всеми шестью ногами с нами?

– Ну у меня же дочка родилась в Тольятти.

– Потому я и говорю про шесть ног: ваши, Марьянины, дочкины…

– Да, жена Марьяна приехала в Тольятти и родила дочь здесь. Это у меня третий ребенок. Старшему, Антону, тридцать лет. Живет в Питере и растит моего внука Данилу. Женат он, кстати, на грузинке. Гены.

Дочери от первой жены (с которой, кстати, мы до сих пор сотрудничаем в плане театрального костюма) двадцать лет. Второй брак был без детей. С Марьяной мы поженились в пятнадцатом году, но познакомились еще в пятом. За десять лет мы с ней, может быть, всего-то раза четыре-пять встречались. Ничего не предвещало, что мы будем вместе. Третий ребенок – дочка Александра. Ей год и три, в самом расцвете своего детского постижения мира.

Мы приехали сюда не жить, а работать. Жить можно везде, а работать там, где эта работа нужна. Наша профессия странная. И если она кому-то где-то нужна, это великое счастье и удача. Нужно ценить, что у нас есть работа, которая приносит удовольствие.

Замахнуться на Вильяма

– Какой он, ваш Гамлет?

– Сюрпризов будет много, даже для меня. С Шекспиром я дружу давно. Гамлет входит в триаду моих мужских приоритетов, связанных мужской линией характера. Это эгоцентризм, возведенный в степень жизненной необходимости. Иванов у Чехова, Зилов у Вампилова, Гамлет у Шекспира – они очень похожи. Очень похожи! Все трое ломают жизнь окружающих только потому, что одержимы какой-то идеей.

– Обычно Шекспира ставят под какого-то конкретного Гамлета в труппе…

– У каждого поколения свой Гамлет. У меня свое понимание Гамлета. Я ни под кого его не делаю, делаю его абсолютно под себя. Конечно, были очень большие споры, было встраивание Гамлета в партитуру этого конкретного театра. Начинали, делали этюды, снова возвращались, делали все заново.

Живая работа продолжается. Интересно работают наши художники, две наши Елены, которые намеренно отдельно делали декорации и костюмы, не видя работы друг друга. И когда мы все это соединили, получилось то, что надо. Просто ручная работа. Например, спектакль сопровождается песочной анимацией по сценарию, который я написал. Это очень серьезная работа, сделанная параллельно. И костюмы – просто хендмейд. Руками сделан каждый стежок. Ничего не покупали, кроме обуви. Ничего лишнего и пластикового, бутафорского.

– Чей перевод «Гамлета» ставите?

– Мы взяли перевод Андрея Юрьевича Чернова. И мы с ним, например, очень долго обсуждали тему Горацио. Кто он такой? Лучший друг? А может, все гораздо сложнее? И вот таких открытий очень много. Вскрываются такие мощные связи, которые очень здорово помогают актерам входить в определенный уровень конфликта.

– Это только ваше с Черновым удовольствие или актеры тоже в этом клубке ориентируются?

– Конечно, ориентируются. И наверное, для кого-то этот Гамлет покажется не тем Гамлетом, о котором он сам думал. Там – поэтика, а здесь – очищенный ото всего сюжет.

У нас есть прекрасная коллега – актриса Светлана Дроздова, которая блестяще владеет английским, и она у нас на спектакле работает ассистентом по переводу, по звучанию, по фонетике. А актриса Елена Тукшумская занимается вокалом, причем на очень аутентичную мелодию она кладет песню Офелии.

– Ну с песней-то все в общем понятно, а вот с английским… Неужели у вас в спектакле будет звучать английский?

– Да, практически весь спектакль у нас параллельно идут два языка.

– Интересно!

– А сочетание саксонской и славянской культур – это всегда очень интересно. Но о персоналиях – конкретно на первом спектакле. Я делаю Гамлета, который живет во мне.

Наталья Харитонова, газета «Площадь Свободы»
mail-ps@mail.ru

Источник