Самба и Ленин: Тольяттинский театр кукол представил премьеру ноября

В театре на площади Свободы шел «Музыкант». Премьера, которую режиссер Янина Дрейлих вынашивала несколько лет.

Не дети

Спектакли не дети. Хоть и рождаются пьесы и постановки в таких же муках, как люди, хоть и вынашивают их, как в нашем случае, тоже женщины, но от зачатия до первых аплодисментов порой проходят не месяцы – годы.

Шесть лет – с того дня, когда не стало самарского музыканта Александра Гинсбурга. Или, как звали его друзья, Черного. Больше чем двадцать четыре месяца – с тех пор, как память переформатировалась в режиссерскую идею. В идею рассказать об ушедшем друге языком театра. Непростая задача. И настойчивый, очень требовательный заказчик – упрямая, неотступная, добрая память.

Были поиски автора будущей пьесы. Было желание превратить своих актеров-кукольников в играющих музыкантов, потому что в задуманном спектакле по определению должна была звучать живая музыка. А из профессиональных музыкантов к тому времени в театре был, пожалуй, только композитор Эдуард Тишин.

И было желание сделать спектакль честным. И одновременно карнавальным. Потому что герой пьесы раз и навсегда влюбился в Бразилию и жил в ней. И пел ей, ставшей для него землей обетованной, позволившей сбежать от ресторанного самарского чёса, в котором юбочка из плюша солировала вместе с Ксюшей до изнеможения гитар и барабанов. И так бы наверняка и продолжала рвать голос солистка, пока плюш не сносился. Или пока музыкант не решился уехать в Бразилию – там работы тьма и русских любят. Любили.

Квартирник

Янина Дрейлих придумала, наверное, самый верный в этом контексте режиссерский ход: зрителей пригласили на квартирник. В одну из тех самых хрущевок, в которых все узнаваемо и просто: ковры на полу, кровать с пружинной сеткой, ножная швейная машинка – быт поколения, доверительная прикосновенность зрителя к обжитому как будто их собственной родней или соседями по сценографическому ряду.

И эту квартирку, и любимый волжский пляж, и бразильский карнавальный дух сочинили художник-постановщик, лауреат Российской национальной премии «Золотая маска» Антон Болкунов, видеограф Николай Косарев и художник по свету Юлия Стыдова.

Артисты и постановщики потеснились на маленьком сценическом квадрате и разрешили зрителям в нем немножечко пожить. Ну, самую малость – пару часов на исходе осени. А пара часов для дикого бандитского десятилетия на родине, а потом для отчаянного, но счастливого перелета в райский Рио, где самба и Ленин близнецы-братья, в общем-то, совсем немало. Для любви к музыке и женщине – тоже. Для песен с киноэкранов – вполне. Так они и вспоминали – артисты и зрители. Сели рядком, поговорили ладком. Музыку послушали, карнавальные блестки домой на своей одежде случайно принесли.

Музыку в спектакле и для него творил композитор Эдуард Тишин. Драматургический материал создавала Галина Пьянова. Квадратные метры делили со зрителями артисты Александр Кочудаев, Олег Лактионов, Дарья Яворовская, Сергей Угрюмов, и не артисты Эдуард Тишин и Николай Косарев.

Не поле перейти

Красная туфелька на ковре, оставленная на страшную память хрупкой героиней Даши Яворовской. Жуткие похоронные червонцы, розданные музыкантам, оставшимся без работы от Олега Локтионова. Хлебные лепешки, испеченные артистом и музыкантом Сашей Кочудаевым для отца. Это у нас.

Блестки и мониста, голосистые птицы, белое неправдашнее венчальное кружево и такой же белый парадоксальный снег на улицах горячего Рио.

Но и там и здесь зритель играет вместе с артистами в одну игру, он охотно включается в карнавальное действо, подпевает знакомые песни, санкционировано отвечает на чей-то телефонный звонок. Зритель суровеет над той самой красной туфелькой или радуется счастливым не по возрасту мальчишеским ноткам из письма к барабанщику. Потому что в жанре квартирника всегда есть шанс встать рядом.

Хороший человек

На премьеру в Тольятти приехали близкие люди главного героя нового спектакля. После занавеса в финале брат Александра Гинсбурга едва сдерживал слезы и говорил спасибо театру.

А я после спектакля первым делом отправилась на просторы Рунета. Чтобы услышать голос или музыку Черного, которой мне катастрофически не хватило в этом спектакле. И нашла в социальной сети чью-то записку из того самого четырнадцатого года: «Я всего лишь раз увидел, (услышал) Александра Гинсбурга. Но этого хватило, чтобы понять, что он хороший человек. Улыбка и глаза не врут. Может, это не самое удачное место для моих слов, но я соболезную».

Марта Тонова, «Площадь СВОБОДЫ», mail-ps@mail.ru
Оригинал статьи опубликован в газете «Площадь СВОБОДЫ»

Источник