У февраля две подруги – метели да вьюги

А вот и февраль на дворе – последний месяц зимушки-зимы.

Древнерусское поименование его – сечень (о, как люто секут щеки февральские ветры!), межень (межа между зимой и весной), лютень (не приведи Бог оказаться в чистом поле в февральскую морозную вьюгу!). Но есть у этого месяца еще одно прозваньице – бокогрей. Лютень-то лютень, а на солнечной стороне пригревать начинает! А еще он снежень. А это обильные снегопады. Хлеборобу и дачнику – в радость.

1 февраля – Макарий.

Макарий-погодоуказник: «Каков Макарий, такой и весне быть». Погода ясная – ранняя весна.

2 февраля – Ефимий.

«Если на Ефимия в полдень солнце – к ранней весне. А вот ежели на Ефимия среди бела дня метель разыграется, то вся Масленица метельная будет.

«У февраля две подруги – метели да вьюги».

4 февраля – Тимофей-полузимник.

Тимофеевские морозы. «Не диво, что Афанасий-ломонос морозит нос, подожди тимофеевских морозов».

И опять о том же, что и на Ефимия: «Если в полдень солнечно – к ранней весне».

В этот день не грех пасечникам наведаться в омшаник. Прислушайся: ежели еле-еле слышно пчелки жужжат – значит, все в порядке. А если гудят (у-у-у!) беспокойно – значит, что-то неблагополучно в дружной пчелиной семейке.

Может, хозяин прошлым летом слишком «подсуетился» и этим бескорыстным труженицам маловато медку оставил? Худо, конечно. Но поправимо: сахарным сиропом (густоватым, как только что после качки медок) опустелые рамки (две-три, а то и все четыре) подзалить надо.

Но самое страшное, если мышь в улей забралась – все, сволочь этакая, рамки испортит и все семейство пчелиное тем самым загубит.

С Рождества и до самой Масленицы у православных мясоед. Фельдшер сосново-солонецкой земской больницы, сказывали, так вот наставлял тамошних бабенок: «В страду ваши муженьки едят помногу, но редко. А уж в мясоед вы укармливайте их в каждый присест тоже помногу, но зато часто!» Бабенки, бывало, зенками хлоп-хлоп: мол, как это? А потом – хи-хи-хи! А совету того знатного врачевателя следовали. Своих благоверных в мясоед откармливали, как на убой. У них об эту пору даже пузцо стало раздаваться. Но не беда: в страду весь жирок в поле растрясется. Да так, что к концу страды иной так изработается, что ему в пору бывает сподручнее спину свою прямо через пупок чесать.

5 февраля – Агафий-полузимник.

По заведенному исстари обычаю в этот день мужики в те стародавние для нас времена «инспектированием-аудитом» занимались. Пойдут на «Гуляй» (так у нас северную окрестность села именовали), что сразу же за огородами начинался, где ряд в ряд амбары располагались, проверят, много ли жита в сусеках осталось. Потом в чулан наведаются, проверку сделают насчет остатков мучки в ларях. Больше всего, сказывали, этой второй «инспекции» аскульские хозяюшки побаивались. А ну-ка хозяин, в чулане с проверкой побывавши, да и запретит ей мучкой сдабривать болтушечку для телочки.

6 февраля – Аксинья (по-городскому, Ксения) – по прозвищу весноуказательница.

«Какова Аксинья – такова и весна». «Метель на Ксенью – сметет корма; вёдро – весна красная».

7 февраля – Григорий Богослов.

Замечено: каков этот день с утра до полудня, такова будет первая половина будущей зимы. С Ивана Крестителя начинались свадьбы. Какой красиво-красочный, судя по рассказам наших матерей и тетушек, это был в старину обряд! С теперешней свадьбой не сравнить.

Со сватовством и со свадьбой не мешкали: Масленица и Великий пост не за горами! Так что во весь мясоед до самого мясопуста каждое воскресенье справляли по несколько свадеб.

Анатолий Солонецкий, газета «Ставрополь-на-Волге»

Источник