Я на ней женюсь

В библиотеке «Фолиант» состоится бенефис поэта и актера «Если отвернутся, значит, недостаточно любили». За две недели до юбилея в зале художественной литературы начала работу креативная мини — выставка «Поэты не рождаются случайно», подготовленная библиотекарем Ольгой Швецовой.

«Поэта без трагедии не бывает…», — так когда-то сказала Анна Ахматова. И в отношении Владимира Высоцкого это оказалось более чем верно: он был щедро одарен талантами — как поэт, как бард, как актер — и столь же щедро трагедиями. Страстная натура не давала ему покоя, душа просила чего-то неведомого, какой-то особенной, абсолютной свободы, невероятных приключений. В СССР того времени со свободой и приключениями было сложно. И Высоцкий находил утешение сначала в алкоголе, а позже в его жизни появился морфий.

Но не следует думать, что вся жизнь Владимира Семеновича была сплошной чередой трагедий. Его карьера складывалась неплохо, он был любимцем всей страны, более того — его знали и ценили за рубежом. Просто и этого ему было мало. Его слава не соответствовала масштабу таланта и личности. Он жил словно с обнаженными нервами, и каждая неудача обжигала, оставляла незаживающую рану. Ему было дискомфортно в окружающем мире. И возможно, поэтому он не задумывался, комфортно ли с ним его близким.

Особенно трудно с ним было женщинам. Вначале он ослеплял, оглушал, очаровывал, завораживал, и любая была счастлива толикой его внимания, а если уж Владимир начинал ухаживать — устоять перед таким напором обаяния было невозможно. Многогранность его таланта — поэтического и актерского — позволяла вести атаку со всех фронтов и, оставаясь самим собой, все же сыграть для каждой именно ее мечту. В общем, влюбиться в Высоцкого было счастьем. Но вот жить с ним в качестве жены оказывалось сложным испытанием.

Еще до знакомства с Мариной Влади Владимир Высоцкий увидел актрису на экране, влюбился в ее героиню и самонадеянно заявил: «Я на ней женюсь». При первой встрече он шокировал француженку своей дерзостью.

— Ты будешь моей женой, — уверенно сказал он тогда.

— Это хорошо, но я-то не влюблена, — рассмеялась Марина.

— Неважно, я сумею тебе понравиться, вот увидишь.

Высоцкий оказался прав. Он не просто ей понравился: она его полюбила. Жениться на ней мечтали едва ли не все мужчины, но именно ему это удалось.

На тот момент он был популярным актером и бардом, Марина Влади — кинозвездой мирового масштаба. Такие «звездные браки» встречаются не часто, они бывают прекрасными, но почти никогда не бывают идеальными. Потому что любить звезду всегда трудно: слишком многое надо приносить в жертву. А уж когда встречаются две звезды, они либо перегорают, соперничая, либо объединяются в гармоническом союзе. Но у людей — звезд всегда есть пороки, скрытые за сиянием таланта. И эти пороки способны омрачить любую идиллию.

Итак.

«У Вашего сына талант!»

Владимир Высоцкий родился 25 января 1938 года в центре Москвы на 1-й Мещанской улице, в огромной коммуналке, где «на тридцать восемь комнаток всего о дна уборная». Отец — Семен Владимирович Высоцкий, военный связист. Мать — Нина Максимовна Серегина, переводчица с немецкого. Родители хотели мальчика и были счастливы, когда родился Володя: здоровый, крепкий, к тому же очень хорошенький — в детстве он выглядел ангелочком, хотя по натуре был дьяволенком, хулиганистым и горластым.

Ему было три года, когда началась война. Отец ушел на фронт. Мальчик остался с матерью в Москве. Он совершенно не боялся бомбежек и даже радовался поводу побегать по коридору, крича: «Граждане, воздушная тревога!» Володя помогал взрослым тушить зажигательные бомбы. Его наивное бесстрашие успокаивало мать, и она тоже перестала бояться звуков сирены.

Но, когда немцы подступили к Москве, Нина Максимовна с сыном эвакуировалась в село Воронцовка Оренбургской области. Там ей пришлось устроиться на спиртовой завод, а Володя шесть дней в неделю проводил в детском саду. В 1943 году, когда опасность оккупации столицы окончательно отступила, мать с сыном поспешили вернуться.

Володю воспитывали так, как подобает в интеллигентных семьях: с непременными походами на балетные, оперные и драматические спектакли. После каждого посещения театра воображение вскипало, мальчик придумывал и разыгрывал целые пьесы, в которых главным героем был он сам. Но театр был нечастой радостью.

Вообще же жилось трудно, Нина Максимовна много работала, и Володя целые дни проводил преимущественно во дворе, играя с мальчишками, среди которых был заводилой. Он становился все более непослушным, и матери все труднее было справляться с ним.

Отец вернулся с войны с новой женой, молодой и красивой Евгенией Степановной Лихалатовой. Поселились они в Большом Каретном переулке. И с радостью принимали у себя в гостях Володю. Своих детей у Евгении Степановны не было, пасынка она полюбила и, поскольку не работала, времени на заботу о мальчике могла тратить больше, чем Нина Максимовна. Именно поэтому родители решили, что Володе, который совершенно отбился от рук, лучше пожить в семье отца, где он будет под присмотром.

С отцом и мачехой в 1947 году Володя уехал жить в Германию: Семена Владимировича направили служить в часть, расквартированную в городе Эберсвальде.

Мальчику в гарнизоне понравилось: возможностей для проказ здесь было побольше, чем в Москве. Как-то мальчишки нашли гранаты, взорвали одну — и из четверых ребят уцелел только Володя. После этого мачеха готова была на все, лишь бы отвлечь его от шалостей: завела овчарку, которую Володя давно просил, и купила фортепьяно, чтобы обучать его музыке, тем более что у мальчика был абсолютный слух.

В 1949 году Высоцкие вернулись в Москву. Десятиклассником Володя начал заниматься в театральном кружке при Доме учителя, которым руководил артист МХАТ В.И. Богомолов. Однажды Нина Максимовна пришла на репетицию посмотреть, как играет сын. «После репетиции я подошла к Богомолову, — вспоминала она, — и спросила, хотя уже знала ответ:

— Может ли Володя посвятить свою жизнь сцене? —

— Не только может, но должен! У Вашего сына талант, — ответил актер.

Талантливый человек талантлив во всем

Володя до глубокой ночи пропадал в кружке. Однако, когда после школы Владимир пожелал поступить в театральный вуз, этому воспротивились и мать, и отец. Профессия актера казалась им несерьезной, ненадежной. Под их давлением сын поступил в МИСИ им. Куйбышева на факультет механики. Учился хорошо, но занятия казались ему каторгой. Первая сессия стала последней: Владимир взбунтовался и забрал документы.

В сентябре 1956 года он поступил на актерское отделение Школы-студии МХАТ. — Поступил туда с большим трудом, — вспоминал Высоцкий. — Считалось, что мой голос не приспособлен для сцены. Меня даже пытались отчислить из студии за профнепригодность из-за голоса, но руководитель курса Павел Владимирович Массальский не позволил.

Что касается другой ипостаси его таланта — поэтической, то стихи Володя писал с восьми лет, а сочинять песни начал еще в школе. Нина Максимовна вспоминала:

— В десятом классе, а может быть, и раньше Володя мне говорит: «Мамочка, хочешь доставить мне удовольствие — купи ко дню рождения гитару…». Купила ему гитару. И самоучитель: «Вот, учись». — «Нет, мама, я уже сам умею». Сел и сыграл что-то простое. Кто-то научил его во дворе…»

В кино он снимался с 1959 года, но первую серьезную роль ему удалось сыграть лишь в 1966-м, в фильме «Вертикаль». Потом были «Служили два товарища», «Интервенция», «Опасные гастроли»….

Театральная карьера развивалась еще удачнее. После недолгих поисков Высоцкий нашел по-настоящему «свою» сцену: Московский театр драмы и комедии на Таганке, где и проработал до самой смерти.

«Он очень рано понял, что он может такое, чего не может никто!»

Главной радостью для Владимира была не семья, а творчество. Он блистал в спектакле «Добрый человек из Сезуана», каждую ночь писал стихи и бренчал на гитаре, подыскивая мелодию. Он считал, что развитием своего поэтического дара обязан работе в театре:

— Почему мое юношеское увлечение стихами продолжилось и дальше? Думаю, из-за того, что мне страшно повезло, что я сразу попал в театр к Любимову. Потому что он моментально стал использовать мои песни в спектаклях. Очень это поддерживал на вечерах, всегда приглашал меня к себе, чтобы были его близкие друзья — писатели, поэты, художники. И всегда хотел, чтобы я пел, пел, пел. Думаю, из-за этого я продолжал: мне было неудобно, что вот я все время пою одно и то же. И я из-за этого продолжал писать.

В 1965 году Высоцкий начал выступать с концертами. Когда появились первые, еще катушечные, магнитофоны, летом из каждого открытого окна несся его голос.

При жизни Высоцкого никогда не печатали. А раз не печатали, то не принимали в Союз писателей. И официально он не был признан как поэт. Некоторые его знакомые утверждали, что Владимир Семенович тяжело это переживал. Хотя его вторая супруга Людмила Абрамова считает, что Высоцкий всегда сознавал власть своего таланта, и это давало ему уверенность в себе:

— Володя очень рано понял, что может такое, чего не может никто. Когда стали кричать, что вот Высоцкого травили при жизни и травят после смерти, я внутренне усмехалась: его травить было невозможно. Наоборот, он травил. Правительство, Центральный комитет, Комитет госбезопасности, таможенников, стукачей. Самим фактом своего существования, абсолютно не зависящим ни от политики, ни от чего.

К моменту встречи с Мариной Влади Высоцкий был уже дважды женат. Первой его женой была Изольда Жукова. Владимир учился на первом курсе театрального, Изольда — на третьем. Она была взрослой и замужней, его считала мальчишкой, но он смог увести ее из семьи. Они поженились в 1960 году и прожили вместе четыре года.

Со второй женой, Людмилой Абрамовой, Владимир познакомился на съемках фильма «713-й просит посадки». Свадьбу сыграли в 1965 году, через три года расстались. В этом браке у Высоцкого родились два сына — Аркадий и Никита.

В 1967 году Высоцкий ухаживал за студенткой ВГИКа Татьяной Иваненко. Красавица, которую называли «русской Брижитт Бардо», была готова служить Высоцкому, заботиться и опекать его всю жизнь. Но в его судьбе появилась женщина его мечты — зеленоглазая колдунья Марина Влади.

Лесная колдунья Инга

Ее настоящее имя — Екатерина-Марина Владимировна Полякова-Байдарова — было совершенно непроизносимым для европейца. Она родилась в семье русских эмигрантов во Франции, в городке Клиши, 10 мая 1938 года. Семья была творческой. Отец, Владимир Владимирович Поляков-Байдаров — исполнитель русских и цыганских романсов. Мать, Милица Евгеньевна Энвальд, — дочь белого генерала, балерина.

В семье было четыре дочери: Ольга, Татьяна, Милица и младшая, Марина. Девочек готовили к артистическому будущему и старались дать прежде всего те навыки, которые могли пригодиться в этой области: все четыре играли на фортепьяно, пели и посещали занятия в балетном училище. Все они действительно стали актрисами и взяли себе псевдонимы с первой буквой V: первой буквой имени их отца и слова «victore» — «победа» — в надежде, что это принесет им успех. Ольга Варен, Одиль Версуа, Элен Валье и — Марина Влади.

Марина выросла самой красивой. У нее были зеленые глаза, прозрачные, чуть раскосые, которые, по мнению режиссера Андре Мишеля, под светом софитов начинали сиять, «как у дикой кошки или ведьмы». Ее точеное скуластое лицо, фарфоровая кожа натуральной блондинки и грациозное тело балерины сводили с ума французских и итальянских кинематографистов. И зрителей, конечно.

В кино она дебютировала в одиннадцать лет, но первой серьезной ролью стала Анжела в «Днях любви» Джузеппе Де Сантиса: история двух влюбленных из бедных крестьянских семей, которые, не имея денег на свадьбу, имитируют побег, чтобы обвенчаться тайно, ведь в этом случае праздновать не придется.

Этот фильм появился в советском прокате, и наши зрители влюбились в пятнадцатилетнюю Марину Влади. А в 1956 году на экраны мира вышла «Колдунья»: вольное изложение «Олеси» Александра Куприна. Действие перенесли во Францию, и прелестная лесная колдунья, на свою беду полюбившая заезжего инженера Лорана, получила имя Инга.

Режиссер Андре Мишель потребовал, чтобы Марина Влади для съемок надевала платье на голое тело: у лесной колдуньи не должно быть нижнего белья, стесняющего движения. В фильме нет ни одной эротической сцены, однако «Колдунья» свела весь мир с ума. Тысячи девочек получили имя Инга. Советские зрители пересматривали фильм без устали, и всякий раз женщины рыдали, когда крестьяне забивали Ингу камнями, а мужчины в очередной раз влюблялись в Марину Влади. Позже у нее еще было много удачных работ, но такого громкого успеха — никогда.

К 1967 году, когда Марина Влади в качестве почетной гостьи приехала в СССР на Московский международный кинофестиваль, в ее фильмографии было уже более пятидесяти картин. Но принимали ее как колдунью Ингу. Позже она вспоминала, что нигде не принимали ее так доброжелательно и восторженно, как в СССР. Она, не говорившая по-русски с шести лет, снова заговорила на языке своих родителей, чтобы пообщаться с поклонниками.

Марину водили на разные театральные постановки, в том числе в Театр на Таганке, где репетировали «Пугачева». И там она впервые увидела на сцене Высоцкого.

— Как и весь зал, я потрясена силой, отчаянием, необыкновенным голосом актера. Он играет так, что остальные действующие лица постепенно растворяются в тени, — вспоминала позже она.

После спектакля, во время ужина с актерами, Владимир и Марина познакомились. — Он подходит, молча берет мою руку и долго не выпускает, потом целует ее, садится напротив и уже больше не сводит с меня глаз, — пишет она в своей книге «Владимир, или Прерванный полет». — Его молчание не стесняет меня, мы смотрим друг на друга, как будто всегда были знакомы. Я знаю, что это — ты. Ты совершенно не похож на ревущего великана из спектакля, но в твоем взгляде чувствуется столько силы, что я заново переживаю все то, что испытала в театре. А вокруг уже возобновился разговор. Ты не ешь, не пьешь — ты смотришь на меня.

— Наконец-то я встретил Вас.

Ну, какая может быть любовь?

Он сказал, что женится на ней, что сумеет ей понравиться. И оказался прав. Марина, сколько могла, боролась с этим неуместным, неудобным, совершенно неправильным чувством. Какая может быть любовь, когда за плечами три брака и трое сыновей?

Первым мужем Влади был Робер Оссеин — актер, исполнитель роли Жоффрея де Пейрака в фильмах про «Анжелику, маркизу ангелов». Он мечтал, чтобы Марина оставила кино. За четыре года брака, с 1955-го по 1 959-й, у них родились двое сыновей — Игорь и Пьер.

Вторым мужем Марины стал Жан — Клод Бруйе, пилот, владелец авиакомпании. Пара сочетались браком в 1963 году, тогда же на свет появился сын Владимир. Разногласия между супругами начались по той же причине: Жан-Клод хотел сделать из Влади домохозяйку.

Третьим был Леон Шварценберг — врач-онколог, министр здравоохранения Франции, правозащитник. Марину и Леона познакомил в Париже кинорежиссер Андрей Тарковский. В 1981 году они сыграли свадьбу. (В 2003 году Леон умер от рака).

И вот она живет во Франции, а Высоцкий — в Москве, да еще и невыездной, и оба обожают свою работу. Марина чувствовала ответственность за детей, за маму. А мама все поняла первой.

— Ты влюблена, моя девочка, — сказала она исстрадавшейся Марине.

С постоянными мыслями о Владимире, о СССР, о том, что правильно и неправильно в этом мире, Марина Влади вступила в актерский профсоюз и Коммунистическую партию Франции. В конце концов, большинство ее друзей были социалистами или коммунистами.

Благодаря этому поступку Влади стала — в СССР любимой актрисой не только у зрителей, но и у чиновников. Ей с легкостью выдавали въездные визы, ее воспринимали чуть ли не как «посла доброй воли» между двумя странами.

Марина Влади вернулась в СССР, чтобы сниматься в роли Лики Мизиновой в фильме о Чехове «Сюжет для небольшого рассказа». На этот раз с ней приехали мама и сыновья. Потом мама вернулась во Францию, сыновей Марина отправила в пионерский лагерь, чтобы они научились русскому языку, а сама — как в омут — погрузилась в роман с Высоцким.

По-настоящему Марина осознала, что полюбила, когда Владимир увез ее на пустынный пляж в Подмосковье и там — где никто не мог его услышать — спел ей несколько самых опасных, «антисоветских» песен, в которых упоминались и сталинские репрессии, и мучительная несвобода интеллигенции. И самая любимая песня Марины в творчестве Высоцкого — «Охота на волков» — впервые прозвучала для нее именно тогда, на том пляже.

— Я понимаю, что ты приносишь мне в дар эти стихи, которые еще никогда никому не пел. Я пьянею от какой-то ребячливой гордости. Сам Поэт поет мне свои строки, и я становлюсь хранительницей его творчества, его души!- писала она позже в книге о Высоцком.

«Мы вместе отныне и во веки веков!»

Любовниками они стали только осенью. Несмотря на возраст и опыт, долго робели, не решались переступить последнюю грань близости. Впрочем, невозможность уединиться тоже способствовала долгому ожиданию, ведь в СССР нельзя было снять на ночь гостиничный номер. Наконец Марина решилась и сама попросила кого-то из московских друзей оставить их с Владимиром на ночь одних в квартире. Вот как она вспоминает об этом в своей книге:

— Это может показаться бесцеремонным, но в Москве, где люди не могут пойти в гостиницу — туда пускают только иностранцев и жителей других городов, — никого не удивит подобная просьба. Хозяйка дома исчезает к соседке. Друзья молча обнимают нас и уходят. Закрыв за ними дверь, я оборачиваюсь и смотрю на тебя. В луче света, идущем из кухни, мне хорошо видно твое лицо. Ты дрожишь, ты шепчешь слова, которых я не могу разобрать, я протягиваю к тебе руки и слышу обрывки фраз: «На всю жизнь… уже так давно… моя жена!»

Всей ночи нам не хватило, чтобы до конца понять глубину нашего чувства. Долгие месяцы заигрываний, лукавых взглядов и нежностей были как бы прелюдией к чему-то неизмеримо большему. Каждый нашел в другом недостающую половину. Мы тонем в бесконечном пространстве, где нет ничего, кроме любви. Наши дыхания стихают на мгновенье, чтобы слиться затем воедино в долгой жалобе вырвавшейся на волю любви. Нам по тридцать лет, у нас большой опыт жизни — несколько жен и мужей, пятеро сыновей на двоих, профессиональные успехи и неудачи, взлеты и падения, слава. А мы очарованы друг другом, как дети, впервые узнающие любовь. Ничто и никогда не сотрет из памяти те первые минуты бесконечной близости. На третий день на рассвете мы уходим из этого доброго дома. Мы вместе отныне и во веки веков.

Омут

Дальше была практически «студенческая романтика». Чтобы провести вместе ночь, Марина и Владимир просились «на постой» к друзьям, арендовали на несколько часов каюту на катере или покупали билеты в купе поезда «Москва-Ленинград»…

— И каждый раз у нас остается смутное воспоминание о спешке и полная неудовлетворенность, — писала Марина.

К тому же оба они снимались в это время в кино, страшно уставали. Когда Владимир предложил поселиться у его мамы, Марина с радостью согласилась: по крайней мере, там двухкомнатная квартира, и целая комната будет принадлежать им.

О том, что Владимир пьет, ее предупреждали их общие друзья, да и сам он признавался, что пить ему нельзя. Но Марина не сразу поняла, насколько серьезна у ее возлюбленного проблема с алкоголем. Сначала ей казалось, что от выпивки он раскрепощается и веселеет, тем более что и сама она оценила прелесть русской водки, согревающей в слякотные осенние дни и позволяющей расслабиться.

Но вот однажды Владимир не вернулся вечером, а среди ночи Марине позвонили и попросили срочно его забрать. И ей — французской актрисе, любимице миллионов, «колдунье» — пришлось брать такси и ехать в чужую неопрятную квартиру, выволакивать на плече стонущего, грязного, пьяного мужчину, потом отмывать его, приводить в чувство.

— Впервые в жизни я увидела, как засасывает людей омут мертвой пьянки. Ты очнулся больной, злой, но полный надежды. Это продолжалось всего несколько часов, и ты остановился. Тебе трудно в это поверить — хватило одного моего присутствия. А ведь никому до сих пор не удавалось остановить это безумие, в котором ты тонул. Отныне я — порука твоей выдержке. Твоя мать полна благодарности и приписывает мне всяческие добродетели. Она никогда не видела, чтобы в полном бреду ее сын согласился бы вернуться домой. Я — единственная и неповторимая, я — твоя спасительница. Такая легкая победа воодушевила меня, я уверовала в собственное могущество и, не раздумывая, приняла посвящение в этот сомнительный сан.

Это было первой неприятностью.

Соперница Татьяна Иваненко

Второй — конфликт с возлюбленной Высоцкого Татьяной Иваненко. В Европе 60-х выяснять отношения между соперницами было не принято. Марина была шокирована, когда Татьяна пришла в квартиру, где они с Владимиром жили, и вызвала ее на кухню для разговора.

В книге «Владимир Высоцкий. Воспоминания» Давид Карапетян пишет:

— Татьяна не придумала ничего лучшего, как объясниться с коварной разлучницей с глазу на глаз и немедленно. Настал черед удивляться Марине, которая резонно посоветовала Тане выяснить отношения непосредственно с самим виновником возникшей смуты. Но та уже закусила удила: «Марина, Вы потом пожалеете, что с ним связались. Вы его совсем не знаете. Так с ним намучаетесь, что еще вспомните мои слова. Справиться с ним могу только я».

Спустя несколько лет, вспоминая этот инцидент, Марина заметила:

— А ведь эта актерка была тогда права. Мне действительно тяжело. Но что до такой степени, я, конечно, не предполагала.

Пообещав конкурентке, что он вернется к ней, стоит ей пошевелить пальцем, разгоряченная воительница, развернувшись, вышла. В гостиной увидела подавленного, но не потерявшего головы Володю.

— Таня, я тебя больше не люблю, — спокойно вымолвил он и, схватив со стола бутылку, стал пить прямо из горлышка. И после этого вечера сорвался в запой.

Татьяна Иваненко и тут оказалась права: Высоцкий возвращался к ней снова и снова, всякий раз, когда Марина Влади уезжала во Францию. Татьяна продолжала его любить и заботиться о нем, когда он в этом нуждался.

В сентябре 1972 года она родила девочку. Иваненко отрицала, что это дочь Высоцкого, но ей не верили: Анастасия — копия Владимира Семеновича, да и имя девочке выбрал он.

Лариса Лужина, подруга Татьяны, рассказывала:

— Всю святую любовь Тани к Володе я видела. Их роман проходил на моих глазах. Это было настоящее чувство. Видела, что они оба страдают, но он выбрал Марину Влади, из-за чего я обиделась на Володю и прекратила с ним общаться.

Дальше так продолжаться не может!

Марина оставалась главной женщиной в жизни Высоцкого. Он регулярно ей звонил. Просто услышать ее голос. Или прочесть ей новые стихи. Чтобы видеться с любимым, Марина Влади снова и снова покупала турпоездки в СССР. Платила за гостиницы, в которых не останавливалась, за еду, которую не ела.

На самом деле жила она с Владимиром, в квартире его мамы, в Новых Черемушках. Марина вела себя так, как если бы она была не французской кинозвездой, а простой русской женщиной, влюбившейся в непростого мужчину. Подружилась с Ниной Максимовной. Ходила по магазинам и на рынок, готовила еду, пыталась украсить быт.

Но и к еде, и к быту Владимир был равнодушен. Все, что ему было нужно, — ее любовь. И письменный стол, перед которым — белая стена, чтобы ничего не отвлекало. Ночные часы для творчества. Под утро — разбудить ее и прочесть вслух новые стихи. А днем — театр. У него на все хватало сил…

Если только он не пил.

Она привезла хороший матрас, итальянские светильники, подарила Высоцкому машину. И не одну, потому что он любил скорость и разбивал дорогие иностранные автомобили — один за другим. А Марина продолжала баловать его, как ребенка.

Однако эти поездки были разорительны, и, несмотря на свою обеспеченность, Марина в конце концов почувствовала, что дальше так не может продолжаться. И тогда они решили пожениться, чтобы Марина могла приезжать по приглашению, на правах супруги.

Высоцкий и Влади расписались 1 декабря 1970 года. Не было ни торжественной музыки, ни костюма у жениха, ни пышного платья у невесты: они хотели простой формальности и уговорили заведующую загса провести церемонию у нее в кабинете. — — Нам бы и в голову не пришло, что именно заставило ее согласиться! — вспоминает Марина Влади. — Она это сделала вовсе не из-за нашей известности, не потому, что я — иностранка, не потому, что мы хотели пожениться в узком кругу друзей. Нет! Что возобладало, так это — неприличие ситуации.

Вот как звучала «поздравительная речь» госслужащей: «Шесть браков, пятеро детей, к тому же — мальчиков! (Очевидно, по мнению этой дамы, с девочками дело обстояло бы проще). Уверены ли вы в своем чувстве? Отдаете ли вы себе отчет в серьезности такого шага? Я надеюсь, что на этот раз вы все хорошенько обдумали»…

Месяц они провели на теплоходе. Свадебный пир им устроили поклонники Высоцкого в Тбилиси. Кинорежиссер Сергей Параджанов покрыл пол в их комнате персиками, абрикосами, гранатами и инжиром, и они спали среди фруктового благоухания. Это время стало лучшим во всей их жизни. Они с трудом вырвали себя из сказки и вернулись в реальность, где Марине, связанной контрактом, пришлось уехать во Францию на съемки.

«Без России я — ничто!»

Только через три года после свадьбы Влади и Высоцкий отважились написать заявление в ОВИР с просьбой разрешить Владимиру провести отпуск во Франции у своей жены. За Высоцкого попросил сам Жорж Марше, генеральный секретарь Французской коммунистической партии. После такой протекции Владимир получил свой первый в жизни загранпаспорт.

Во Францию Высоцкий и Влади ехали на машине через Польшу, Германию. У Владимира кружилась голова от обилия новых впечатлений. Он с удовольствием давал концерты русским эмигрантам и понял, что признан во всем мире, — неважно, что дома его не печатают.

Марина показала мужу практически весь мир. Они объехали Европу, побывали и в Америке, и в Канаде, и в Мексике. Из-за этих путешествий в Москве поползли слухи, будто Высоцкий хочет остаться на Западе. Но Высоцкий был слишком русским.

— Я работаю со словом, мне необходимы мои корни, я — поэт. Без России я — ничто. Без народа, для которого я пишу, меня нет. Без публики, которая меня обожает, я не могу жить. Без их любви задыхаюсь.

Эти мысли есть почти во всех его песнях:

Ах, как тебе родиться подфартило —

Почти одновременно со страной!

Ты прожил с нею всё, что с нею было.

Скажи ещё спасибо, что живой…

(В. С. Высоцкий)

Друзья Высоцкого, дипломаты, уехавшие на несколько лет в Африку, сдали ему свою квартиру, где они с Влади подолгу жили. И Марине приходилось регулярно иметь дело с запоями Владимира. Иногда — искать его, пропавшего, по знакомым. Иногда находить уже не в Москве, а где-то на корабле или в далеком городе. А иногда — в отделении «скорой помощи» института Склифосовского, где его уже знали и у него были друзья-доктора.

Случалось, что Марине звонили во Францию в разгар съемок и говорили: с Владимиром опять беда. Ей приходилось все бросать, чтобы ехать в Россию и выручать его. И он, к сожалению, не сознавал, чего ей это стоит. А Марина отчаянно искала способы лечения алкоголизма.

«Эспераль» — капсула, которую вшивают под кожу. И выпить уже нельзя. Если алкоголь попадет в организм — человека ждет смерть. Первый раз Владимир продержался с помощью капсулы полтора года. Потом не вытерпел и вырезал ее ножом. Снова попросил вшить — в ягодицу, в недоступное место. Но, чувствуя, что сорвется, умолял знакомого хирурга удалить капсулу. Промежутки между вшиванием капсулы и извлечением становились все короче. И все же Марина Влади считает, что «эспераль» на шесть лет продлила жизнь Высоцкого. Отодвинула роковой финал.

Владимир говорил об общем ребенке. Но она этого не хотела ни в коем случае: — Достаточно было нас двоих, чтобы тащить на себе проблемы нашей семьи, и конец нашей с тобой истории подтвердил правильность моего отказа. Остаться без отца в тринадцать лет было для меня раной, от которой я больше всего страдала в жизни. Ребенку, о котором ты мечтал, могло бы быть от одиннадцати до года в июле восьмидесятого.

«Не плачь. Еще не время»

Если с алкоголизмом Марина еще как-то могла примириться, то наркоманию она ненавидела смертельно. Она с трудом отвоевала у наркотиков своего старшего сына. Владимир, зная все это, скрывал от нее, сколько мог, свое новое пристрастие. Кто-то сказал ему, что уколы морфия могут снизить тягу к алкоголю. Он попробовал — и мгновенно подсел.

Марина долго верила, что он не пьет, потому что держится на силе воли. Но пришел момент, когда Владимир почувствовал: один он не справится. Прилетел к Марине в Венецию, где она тогда снималась, и во всем признался. Сначала ее охватил такой бешеный гнев, что она едва не вытолкнула мужа из катера, на котором они находились в момент разговора. Но, когда эмоции поутихли, начала думать, как спасать его от новой напасти.

Она устроила Владимира в наркологическую клинику в Париже. Потом, по совету врачей, увезла на юг Франции, в дом своей сестры Одиль. Но Высоцкий не мог долго выдержать в одиночестве, без работы. Он рвался в Москву. И Марина его отпустила. У нее просто больше не осталось сил для борьбы.

11 июля 1980 года Марина Влади видела своего мужа живым в последний раз.

— Чемоданы в холле, ты уезжаешь в Москву, — пишет она в книге «Владимир, или Прерванный полет». — Нам обоим тяжело и грустно. Мы устали. Три недели мы делали все, что только было в наших силах. Может быть, мне не хватило духу? Все тщетно. Ты вынимаешь из кармана маленькую открытку. На ней наскоро набросаны несколько строк. В большом гулком холле твой голос звучит как погребальный колокол. Я тихо плачу. Ты говоришь: «Не плачь, еще не время».

Последний поцелуй, я медленно глажу тебя по небритой щеке — и эскалатор уносит тебя вверх. Мы смотрим друг на друга. Я даже наклоняюсь, чтобы увидеть, как ты исчезаешь. Ты в последний раз машешь мне рукой. Я больше не вижу тебя. Это конец.

«Мы поговорим… и будем жить счастливо»

Высоцкий чувствовал себя все хуже, но продолжал выходить на сцену, продолжал играть. Актриса Алла Демидова вспоминала:

— Володя тогда мог умереть каждую секунду. Это знали мы. Это знала его жена. Это знал он сам — и выходил на сцену. Можно было бы заменить спектакль? Отменить его вовсе? — Можно. Но мы были бы другие. А Высоцкий не был бы Высоцким.

19 июля 1980 года в Москве началась Олимпиада. Ужесточились правила выдачи наркотических средств, и друзья-врачи уже не могли выручать Высоцкого во время ломки. Он снова начал пить. Ему постоянно было плохо, и он прятался от звонков из Парижа, потому что не мог сказать своей жене ничего отрадного.

Друг Высоцкого Валерий Янклович рассказывал:

— Володя один раз признался: «Что делать? С ней уже не могу… И без нее тоже не могу…» Марина звонила, а он — в таком тяжелом состоянии. Они часто ругались. Володя боялся, что это навсегда. Марина говорила ему, что просто пойдет в посольство и разведется с ним…

Возможно, он был и не против развода. Марина требовала от него слишком много. Слишком больших усилий в борьбе за здоровье и жизнь, когда ему казалось проще — сдаться. К тому же у него появилось новое увлечение: студентка текстильного института Оксана Афанасьева. Нет, она не могла заменить ему Марину — его достижение, высокую цель, мечту, его главную победу. Но с Оксаной было проще. С ней он мог не притворяться лучше, чем есть, а оставаться самим собой. Ведь все равно Высоцкий для нее был кумиром.

Однако вечером 23 июля Владимир позвонил Марине:

— Я завязал. У меня билет и виза на двадцать девятое. Скажи, ты еще примешь меня?

— Приезжай. Ты же знаешь, я всегда тебя жду.

— Спасибо, любимая моя.

— Как часто я слышала эти слова раньше… — пишет Влади. — Как долго ты не повторял их мне… Я верю. Я чувствую твою искренность. Два дня я радуюсь, готовлю целую программу, как встретить тебя, успокоить, отвлечь. Я прибираю в доме, закупаю продукты, приношу цветы, прихорашиваюсь. В четыре часа утра 25 июля я просыпаюсь в поту, зажигаю свет, сажусь на кровати. На подушке — красный след, я раздавила огромного комара. Я не отрываясь смотрю на подушку — меня словно заколдовало это яркое пятно. Проходит довольно много времени, и, когда звонит телефон, я знаю, что услышу не твой голос. «Володя умер».

Когда Владимир умирал, рядом с ним были мама, Оксана, друзья и врач-реаниматолог Анатолий Федотов. Все они пытались что-то сделать, как-то помочь. Владимир то хватался за сердце, кричал от боли, говорил, что сегодня ночью умрет, то ему становилось лучше — и он принимался строить какие-то планы на будущее. Потом ему вроде бы полегчало. И все люди, окружавшие его, воспользовались этой передышкой, чтобы хоть немного поспать. Так и получилось, что проспали его смерть. Между тремя и половиной пятого утра наступила остановка сердца на фоне инфаркта. Марина спешно прилетела в Москву.

Несмотря на то, что появилось только два небольших некролога в газетах, весть о смерти Владимира Высоцкого разнеслась по Москве с фантастической скоростью. Проститься с любимым артистом пришли около сорока тысяч человек. Высоцкого похоронили на Ваганьковском кладбище, на самом доступном для посещения участке. Директор кладбища тоже был его поклонником.

После похорон Марина Влади, совершенно опустошенная, вернулась в Париж. В Москве ее больше ничего не держало. Дома на столе она случайно нашла последнее письмо Владимира. На нем не было даты.

— Мариночка, любимая моя, я тону в неизвестности. У меня впечатление, что я смогу найти выход, несмотря на то, что я сейчас нахожусь в каком-то слабом и неустойчивом периоде. Может быть, мне нужна будет обстановка, в которой я чувствовал бы себя необходимым, полезным и не больным.

Главное — я хочу, чтобы ты не принимала это за разрыв, ты — единственная, благодаря кому я смогу снова встать на ноги. Еще раз — я люблю тебя и не хочу, чтобы тебе было плохо. Потом все встанет на свое место, мы поговорим… и будем жить счастливо. Я хочу, чтобы ты оставила мне надежду.

Подготовила Россинская Светлана Владимировна, гл. библиотекарь библиотеки «Фолиант» МБУК «Библиотеки Тольятти»; e-mail: rossinskiye@gmail.com

Источник