Купить или продать квартиру в Тольятти

Ни для кого не секрет, что в связи с кризисом многие молодые (и не очень) тольяттинцы поспешили покинуть город в поисках лучшей жизни, а спрос на местную недвижимость резко упал. Несведущим может показаться, что сейчас нет проблем с покупкой недорогого и комфортного жилья, однако, когда доходит до дела, начинаешь понимать утопичность подобных размышлений. Квартиры есть, но они либо дороже, чем нужно, либо расположены не там, где хочется, либо состояние у них такое, будто хозяева специально перед продажей устроили погром…

Шесть лет мы с женой копили деньги на первоначальный взнос, пережив за это время крах двух тольяттинских банков, где хранили деньги (их, к счастью, вернуло агентство по страхованию вкладов), падение курса рубля, изменение процентной ставки по ипотеке и еще множество моментов, которые то портили, то, наоборот, повышали настроение. Цены на недвижимость за это время снизились примерно на 300-400 тысяч, и мы рассчитывали, что без проблем найдем подходящий вариант.

Получив предварительное одобрение банка (под 9,5 процента годовых), мы для начала отправились смотреть однокомнатную квартиру в двенадцатом квартале, расположенную на предпоследнем восьмом этаже. Сейчас можно сказать, что первый блин вышел комом. Пришли как раз в тот момент, когда хозяева сели ужинать, о чем свидетельствовали стоявшие на столе кастрюлька и несколько тарелок с картофельным пюре. Увидев нас, домочадцы повскакивали, начали суетиться, а глава семейства бегал по квартире в полосатых трусах, одновременно натягивая трико и пережевывая еду.

– Вот, смотрите, у нас тут чистенько все! – улыбаясь, заявил он.

Квартира, между тем, была в плохом состоянии и требовала солидных дополнительных вложений. Кроме того, однокомнатные московской планировки настолько маленькие (около 33 метров, включая коридор, балкон и небольшую кладовку), что уместиться в них втроем с взрослеющим ребенком – задача почти невозможная. Дизайнеры, конечно, предлагают множество вариантов того, как можно аккуратно (например, с помощью жалюзи) разделить комнату на две части, однако в данном случае и делить-то особо нечего: поставишь диван, детскую кровать, шкаф, письменный стол, телевизор – и ни под какие дизайнерские эксперименты места не останется.

Семья тем временем продолжала расхваливать свое убогое жилище, видимо, планируя с нашей помощью переехать на более просторные площади. Их сын, воспользовавшись приходом гостей, сбежал из-за стола, вполне довольный тем, что можно не доедать картошку. Притащив коробку с игрушками, он начал рассказывать мне про трансформеров, а мама с папой тем временем пытались двигать шторы поближе к тем местам, где отклеились обои.

– Скинете, если что? – спрашиваю, зашнуровывая у порога ботинки.

– Так уже скинули! – услужливо произнес глава семейства в трико. – Было миллион 470 тысяч, а теперь – миллион 450…

На том и распрощались, не пообещав друг другу новых встреч. После этого похода мы решили посмотреть самые дешевые двухкомнатные квартиры, расположенные в домах ташкентской планировки. Две из них нашли на Гая, 17, правда, одна находится в залоге у банка и получить под нее ипотеку вряд ли возможно, а другая – на втором этаже прямо над аптекой, пивным магазином (под окнами зачастую толкутся местные алкаши) и кабинетом участкового.

– У нас тут лекарствами пахнет! – улыбаясь, сказала хозяйка, показывая пальцем вниз.

Подробно изучать квартиру мы не стали, поскольку сразу прикинули, что из пивного магазина, также торгующего рыбой, кальмарами, орешками и прочими закусками, наверняка поползут тараканы, да и от мышей вряд ли кто-то даст гарантию. А уж если через годик-другой съедет аптека и на её место арендодатель (то есть мэрия) пустит кого-то другого (например, мясной магазин), то будет совсем печально. По сути, купив эту квартиру, пришлось бы жить как на вулкане.

Не найдя подходящего жилья в двенадцатом квартале, мы устремили взоры на соседний – тринадцатый, где сразу же приглянулась вместительная однокомнатная (41 метр), которую хозяева продавали за 1,4 миллиона. Радостные, мы пошли (вернее, почти побежали) по указанному адресу, однако снова разочаровались. Во-первых, квартира с паркетным полом не знала ремонта с момента строительства, а во-вторых, почти в каждом углу стояли деревянные палки. Мы предположили, что с их помощью бывшая владелица, видимо, мучавшаяся с ногами, пыталась как-то перемещаться из комнаты на кухню. Тут ведь Шерлоком Холмсом быть не нужно, тем более что в квартире господствовал запах старости. Шепотом говорю жене:

– Ремонта тысяч на триста минимум и плюс непонятно, что делать с паркетом? Отдирать и заливать пол – дорого, а оставить как есть – значит мириться с присутствием тараканов, которые тут наверняка обладают правами членов семьи.

Риэлтор особо ничего не комментировала, правда, один раз обмолвилась, что продает это жилье уже давно, но никто не хочет покупать. Я в ответ улыбнулся и прямо в лоб спросил:

– Бабушка где померла: здесь или в больнице?

Сопровождающая смутилась и даже нахмурилась.

– А почему вы спрашиваете? Некорректно же, – ответила она.

– Почему некорректно? Наверняка многие не захотят квартиру после покойника покупать.

– Ну так пригласите батюшку и освятите!

В общем, наши сомнения риэлтор не разделила (может, подумала, что таким нехитрым способом цену сбиваем?), но пообещала узнать у хозяев судьбу престарелой родственницы. Прошел день, другой, а ответа так и не было. Позвонили сами, но услышали лишь слегка раздраженное: «Я еще не спрашивала!», после чего стало окончательно понятно, что не жить нам в квартире умершей бабушки.

В общем, неделю пробегали, а ничего стоящего так и не нашли. Вариантов, подходящих по цене и месторасположению (нам нужно было определенное место поближе к престарелой матушке), оказалось очень мало, а тут еще молодые семьи (осенью они получают от государства сертификаты на улучшение жилищных условий) «подчистили» рынок недвижимости, по сути оставив нам «объедки с праздничного стола».

И все-таки, как говорится – кто ищет, тот всегда найдет. Нашли и мы дом, который показался почти родным (недалеко от медгородка), причем там продавалось сразу три устраивавшие нас квартиры площадью 36,5 метра. Сначала посмотрели вариант за полтора миллиона, где в данный момент проживает квартирант. Ничего хорошего там не увидели (обшарпанные стены, старая ванная) и не унюхали (чувствовался запах впитавшегося в обои сигаретного дыма), а тут еще хозяйка шокировала своим заявлением:

– Мы вам ее продадим только при условии, если купите, но квартиранта выселять не будете!

– Это как?

– Ну вот так! Вы что, не понимаете, человеку жить негде?

Я внимательно посмотрел на женщину, надеясь, что она шутит, однако выражение лица не оставляло сомнений в серьезности ее намерений. Пришлось возмутиться:

– Вообще-то нам тоже жить негде! И мы ипотеку берем не для того, чтобы вашему квартиранту хорошо было!

Хозяйка, видимо, сочла реакцию на ее предложение дерзкой и поторопилась закончить разговор.

Кстати, одна из знакомых рассказывала еще более веселую историю. Ей вообще продали квартиру… с бомжом. Страшненькая трешка на первом этаже дома ташкентской планировки уже давно пустовала и требовала ремонта, а покупать ее никто не хотел. Вот и пустили владельцы мужчину, который слонялся по округе и жаловался на то, что его жена выгнала. Когда приезжали потенциальные покупатели, бомж открывал дверь, здоровался и даже проводил небольшую экскурсию по незаконно занимаемой жилплощади.

Когда знакомая уже заключала с хозяевами сделку купли-продажи, бездомный все еще находился в квартире, не особо торопясь выносить оттуда свои немногочисленные пожитки. Даже когда начался ремонт, он пытался оттянуть момент ухода, предлагая сторожить мешки с цементом. Кое-как от него избавились.

Однако вернемся к нашим поискам, которые постепенно вышли на финишную прямую. В том же самом доме, где окопался квартирант, мы нашли требующую косметического ремонта, но вполне приличную квартиру за 1,4 миллиона. Процесс осмотра проходил уже почти безэмоционально, а страшненькие ванные и раковины перестали вызывать возмущение. Удивила лишь пожилая консьержка, которая, узнав, в какую квартиру направляюсь, задала неожиданный вопрос:

– Один жить будете?

– Нет, с семьей.

– Очень хорошо, а то нам одинокие мужчины не нужны тут!

Признаюсь, был озадачен, однако позже узнал, что приглянувшаяся нам квартира имеет в доме недобрую славу. Жившие там квартиранты сильно шумели, скандалили, портили общедомовое имущество, а мы, получается, вроде бы как их сменщики….

– Даже полиция один раз приезжала утихомиривать! – сказала мне одна из соседок, выдвинув гипотезу, что квартиранты – это воплощенное зло.

Как бы там ни было, а квартиру мы выбрали, правда, представлявший продавца риэлтор не торопился брать аванс. Скажем прямо – он всячески избегал момента передачи денег, как будто до последнего момента надеялся, что появится кто-то еще и предложит хотя бы на 100 тысяч больше. Наконец после очередного звонка он нам заявил:

– Что-то вы пропали куда-то, а у меня тут клиент образовался. Предлагает миллион 420 тысяч, причем живыми деньгами, без всякой ипотеки. Буду ему продавать!

Нервы у нас к тому моменту были уже натянуты, и пришлось прилагать усилия, чтобы не наорать на собеседника.

– Что значит «пропали»? – задаю встречный вопрос. – Мы вам через день звоним и аванс предлагаем взять… Разве так делается?

Минут через десять риэлтор перезвонила (якобы после консультации с хозяйкой квартиры) и предложила новую цену – 1 410 000. Спорить из-за лишних десяти тысяч мы не стали, однако до сих пор не дает покоя мысль, что, скорее всего, не было никакого покупателя, предлагавшего больше. Просто таким вот нехитрым способом с нас поимели немного больше.

Спустя несколько дней мы в предоставившем кредит банке встретились с хозяйкой квартиры, мило друг другу улыбнулись, раз двадцать расписались в договорах, после чего поехали в МФЦ, куда передали необходимый пакет документов для придания законности нашей сделке.

Перед этим я позвонил в региональный фонд капремонта, назвал адрес покупаемой квартиры и попросил предоставить информацию о том, есть ли у хозяев задолженность по взносам. Мне отказали, заявив, что подобные сведения защищены законом о персональных данных и предоставляются лишь владельцам недвижимости.

– За капремонт платите? – спросил у хозяйки, пока стояли в очереди. – А то купим квартиру с долгами…

– Мы за все платим! – гордо ответила хозяйка и даже потрясла какими-то квитанциями, заставив поверить на слово.

Что ж, подведем итоги. Если суммировать расходы, то они получились следующими: квартира – 1 410 000 (с учетом ипотечного кредита), услуги знакомого риэлтора – 10 000 (обычно это стоит в два-три раза дороже), услуги банка по переводу денег продавцу – 7 500, страховка жизни и недвижимости сроком на один год – 3 900, независимая оценка покупаемой квартиры – 2 500, госпошлина – 2 000. Впереди ремонт и сопутствующая ему покупка дверей, шкафа, дивана, обоев, линолеума. Еще нужны телевизор, пылесос, стиральная машина и плита, так что траты предстоят немалые… Впрочем, это уже другая история, о которой мы обязательно напишем.

Илья Просекин, «Вольный город Тольятти»
Оригинал статьи опубликован в газете «Вольный город Тольятти», № 46 (1225) 16.11.18
Номер свидетельства СМИ: ПИ № 7-2362

Источник